Великую Отечественную войну я начал с первого часа 22 июня 1941 г., так как часть располагалась на границе. Ввиду того, что немецкие войска севернее форсировали реку Прут и создалась опасность окружения войск в Бессарабии, мы вынуждено стали, обороняясь, отходить к р. Днестр к Тираспольскому укрепрайону. Однако немцы вышли к Умани и Николаеву, и Одесский укрепрайон оказался в окружении. С 5 августа 1941 г. наш 287-й с.п. перешел в подчинение 25-й Чапаевской с.д. Мы держали оборону 73 дня, до угрозы прорыва немцев в Крым, а потом были морем эвакуированы в Севастополь в ночь с 15 на 16 октября 1941 г. Полк отправили на отдых и формирование под Симферополем, но так как немцы прорвали оборону Перекопа, нас направили на фронт и ввели сразу в бой, в котором мы понесли большие потери, и стали отступать на юг, к горам. Перейдя через Крымские горы, мы вышли на побережье (к Массандре) и по старой дороге пошли к Балаклаве, Севастополю. К середине ноября 1941 г. мы заняли позиции на Микенгиевых горах (пос. Дуванкой)и стали строить долговременную оборону. Меня, как старослужащего, перевели радистом в роту связи 287-й с.п. (т. е. моего полка). Были очень упорные бои под Новый 1942 год, когда немцы хотели взять Севастополь, но мы упорно оборонялись, а также были высажены десанты в тылу немцев в Керчи и Феодосии. Всю зиму и весну 1942 г. мы совершенствовали оборону Севастополя, создавая несколько рубежей. В марте 1942 г. немцы разбили наши войска на Керченском полуострове, а так как их части подходили к Северному Кавказу, а мы остались в глубоком тылу, они решили взять Севастополь, создав сильную группировку с авиацией и танками и одной артиллерией.
В начале июня 1942 г. начался третий штурм Севастополя — при полном господстве немецкой авиации. 1 июля Севастополь был взят немцами. В конце июня 1942 г. я был ранен в правую ногу осколками танкового снаряда и попал в 47-й медицинский санитарный батальон. Но эвакуировать раненых было очень сложно (много раненых, а на катер брали 50 человек, на подлодку — 25 человек, а другим кораблям подойти было нельзя, бомбили немцы, а потом уже и лодки и катера не походили).
4 июля 1942 г. я попал в плен. Ночевали на окраине города в винограднике, а потом через Севастополь, Инкерман пришли в Бильбек, там в километрах трех от города, на пригорке, под открытым небом, окружили нас колючей проволокой — вот и готов лагерь. Жара, дожди, ночью холодно. Сажали в колонны в ряды по 5 человек, и ходили немцы и татары (которые перешли на сторону немцев) и выбирали политработников, коммунистов и евреев. Помню, набрали один раз человек 100–120 и повели на расстрел. Сколько был в этом лагере — не помню: неделю, две? Потом нас погнали в Симферополь, где разместили в овощехранилище. Там были умывальники, санчасть (пленные мед. работники), парикмахерская. Спать можно на досках овощехранилища или на дворе, на земле. Сильно заболел желудок, полное несварение «пищи». Сильно ослаб. Сколько был в лагере не помню — 7-12 дней? Потом набрали человек 2000 русских и украинцев — и погнали на железнодорожную станцию. В Симферополе я стал русским по фамилии Криков (это мне предложил наш полковой писарь, а сам я и не догадался бы по молодости лет). Имя, отчество, биографию не менял.