Обреченный десант. Днепр течет кровью

Жуков, коренастый, хмурый, с неудовольствием наблюдал, как откатывались после неудачной атаки роты. Приказал найти комбата. Оказалось, что убит. Ротные командиры – кто ранен, кто застрял на склонах высоты. На глаза попался рослый лейтенант, собиравший своих бойцов.

– Кто такой?

– Лейтенант Орлов, командир стрелкового взвода, – лихо отрапортовал Василий.

– Чего копаешься?

– Готовлю взвод к бою.

– Бой уже идет. Так и будь орлом, а не курицей. Поднимай людей в атаку.

– Есть, товарищ комкор!

Тогда шли ожесточенные бои за главенствующую высоту, гору Баин-Цаган. Конечно, не один батальон дрался там, но комкор Жуков давал приказ именно Орлову. Тот, снова лихо козырнув, собрал людей и провел успешную атаку.

Через час-два они встретились снова, командир корпуса Жуков и лейтенант Орлов. Василий хотел доложить об успехе, но его оттеснили. Жуков быстрым шагом прошел мимо, осматривая взятую высоту, разбитые орудия, трупы японцев. Кто-то из свиты, в звании полковника, похлопал лейтенанта по плечу:

– Молодец, лихой парень. Иди, перевяжись. Георгию Константиновичу не до тебя.

После победы под Халхин-Голом в личном деле уже старшего лейтенанта Орлова, награжденного медалью «За отвагу», появилась запись, что за умелые и решительные действия он получил благодарность от руководства советской группы войск в Монголии. То бишь от Жукова, который вскоре стал начальником Генерального штаба РККА.

Неплохо складывалась служба у Василия Орлова. Войну встретил командиром стрелковой роты, а в мае сорок второго был назначен командиром отдельного парашютно-десантного батальона, быстро вырос до майора. Когда на базе батальона создавалась десантная бригада, был уверен, что станет комбригом и получит подполковника. Ивана Майкова, с которым неплохо сработался, планировал на должность комиссара бригады.

Но ожидания не сбылись. Ссылаясь на недостаток опыта, майора Орлова оставили в должности командира батальона. Даже не отдельного (на правах полка), а обычного номерного, в составе бригады. Принимай третий батальон и выше пока не прыгай! Не помогла запись в личном деле о храбрости под Халхин-Голом и два ордена, честно заработанные в боях.

Сыграли свою роль и некоторые отрицательные черты характера. Коммунист Орлов любил гульнуть, развелся с первой женой, а это значит – не совсем морально устойчив. Был невоздержан на язык, говорил прямо что думал. Это осуждалось больше всего и раза два становилось предметом разборов на партийных собраниях.

– Вы, боевой командир, – отчитывал его комиссар или политработник, присланный свыше, – а рассуждаете, как неграмотный обыватель. Откуда такие упаднические настроения, что германская техника лучше нашей, а наши военачальники принимают сплошь неправильные решения?

– Пулеметы у фрицев сильные, – осторожно замечал Орлов. – И авиации пока больше. Чего ж тут скрывать? Надо правильно оценивать противника.

– Вы лучше вспомните разгром фашистов под Москвой. Это лучше всякой болтовни говорит, на чьей стороне сила.

В общем, решили, что рановато ставить боевого, но политически незрелого комбата на должность командира бригады. Пусть еще повоюет, наберется ума и опыта.

Новый комбриг угадал крепко задетое самолюбие Орлова. Видел, что командир он энергичный и перспективный. Опасался, вдруг поднимет связи, начнет продвигаться вверх и, не дай бог, сковырнет нового командира бригады, ничем особым себя не проявившего.

Оберегая свою должность, поставил Василия Семеновича Орлова даже не во главе первого батальона (главный кандидат на замещение выбывшего в бою комбрига), а отодвинул едва не в самый хвост. Это ударило по самолюбию еще сильнее. Считай, крепко двиганули вниз командира полкового уровня, которому сам Жуков на Халхин-Голе ответственное дело поручил. Василий Орлов удары держать умел, напора в службе не убавил и вывел третий (слабоватый) батальон в первые ряды.

А тут этот неудачный десант. Поднимало настроение, что его люди раскатали немецкую саперную роту, отбили с утра атаку и держат плацдарм на берегу, о котором знает высокое командование и верит в майора.

Вместе с лейтенантом Костей Левчуком обходил траншеи, говорил с людьми. Среди его подчиненных находились и бойцы второго батальона, а сам комбат, по слухам, погиб в бою во время приземления. Так что на Василии Орлове теперь два батальона, хоть и неполных. Остановился возле пулеметного расчета:

– Как с боеприпасами?

Белобрысый сержант, неплохо оборудовавший позицию, доложил:

– Пять полных дисков…

– И все?

– К «дегтяреву» все. У второго номера полторы сотни патронов к ППШ. Трофейная винтовка и к ней обойм двадцать. Гранаты есть, двенадцать штук.

Ясно. Дальше спрашивать не о чем. Такого запаса максимум на день хватит. Да и то если фрицы сильно атаковать не станут. Немного подняли настроение минометчики и старшина. К двум трофейным трубам мин оставалось пока достаточно, да и патронами у немецких минометчиков ребята разжились неплохо.

Старшина Георгий Золотарь доложил, что захвачено несколько ящиков винтовочных и автоматных патронов, а также гранаты.

– Ну-ка, покажи.