Обреченный десант. Днепр течет кровью

Заработал МГ-34. Парашютисты сменили позицию и снова ответили очередями. Лейтенант, ошеломленный грохотом, вспышками (это был первый бой в его жизни), стрелял непонятно куда, затем долго не мог сменить магазин, тряслись руки.

Старший полицай ловил в прицел вспышки пулемета. Он был без пламягасителя (наверное, танковый) и выдавал себя яркой полосой огня. У полицая был ППШ, доставшийся от убитого партизана, – оружие с хорошей прицельностью. Очередь ударила русского пулеметчика в лицо. Его товарищ приподнялся, пошевелил тело и угодил под трассу МГ-34.

– Все, с этими кончено, – сказал полицай.

Немцы во главе с лейтенантом осторожно приближались к убитым десантникам, а сорокалетний полицай стоял над телами двоих подчиненных. Один был еще жив. Из простреленного живота сочилось что-то буро-зеленое, он дергал в агонии сапогом и греб сухую траву.

Оставшийся в живых полицейский снял картуз и вздохнул: у Игната двое детей остались, и жена третьего рожать собралась. Хорошую новость ей принесем. Он еще дышит… Кончается. Три пули в живот словил. Не вовремя высунулся.

«Поди, угадай, откуда смерть придет, – размышлял полицай, снова надевая картуз. – В воскресенье собирались крышу на баньке латать. Теперь ему крыша не нужна, и так обмоют».

Лейтенант решил, что продолжать погоню бессмысленно. Уже темнело. Молодой офицер смотрел на умирающего полицейского, лужи крови на траве. Он не знал, что у свежей, еще теплой крови есть запах. Запах смерти, уходящей в небытие человеческой плоти.

Умиравший в агонии полицейский окончательно отбил охоту воевать. Он стонал, шептал чье-то имя и, кажется, плакал. Не зря говорят, что раны в живот самые тяжелые. Неприятно пахло содержимое брюшины.

– Введите ему морфий, – приказал санитару офицер. – Пусть хоть умрет без мучений.

Остальные курили, кто-то отхлебывал из фляжки ром. Старший полицай удивил всех. Перекрестившись, он большими глотками опустошил полбутылки чего-то крепкого (наверное, самогона) и передал остатки приятелю. Перехватив взгляд лейтенанта, невесело усмехнулся:

– Сразу двоих хоронить будем. Жалко ребят…

– Жалко, – повторил незнакомое слово офицер. – Вы неплохо воевали, я отмечу это в рапорте.

Русский промолчал, сворачивая самокрутку. Его товарищ, допив бутылку, возился с телом убитого. Выпрямлял ноги, сложил руки крестом на груди. Лейтенант оглядел своих солдат. Сегодня им повезло. Воевал взвод неплохо, можно смело возвращаться на базу.

Вскоре подъехали повозки, на которые погрузили тела десантников и полицаев. Группа торопилась покинуть ночной лес.

Младший лейтенант Якушев спустя час вместе с тремя оставшимися бойцами принес на носилках умершего товарища. Илья докладывал Морозову:

– Обложили, сволочи, со всех сторон. Не иначе, к облаве готовятся.

– Наверное, с утра будем менять место дислокации, – согласился с ним лейтенант. – Бородин еще не вернулся. Боюсь, тоже на фрицев напоролся. Будем ждать его.

Сержант Юрий Бородин во главе группы из четырех человек получил задание пройти в обратном направлении по пути движения роты. Проверить, нет ли преследования, и уничтожить все следы, которые могли остаться. Несмотря на осторожность, с которой лейтенант Морозов вел десантников, таких следов осталось довольно много.

Вымотанные боями и долгим переходом люди шли с трудом. Надламывали ветки, шагали через грязь, где четко отпечатывались подошвы армейских сапог. Кто-то выронил автоматный патрон, который предательски поблескивал посреди тропы.

На месте привала обнаружили окурки, обрывки бинта, раздавленный каблуком сухарь. Как могли, уничтожали следы отхода роты, но опытный человек без особого труда вычислил бы нужный путь. Особенно следовало опасаться полицаев, которые хорошо ориентировались на местности и могли вести преследование.

Но в осеннем лесу было тихо, лишь со стороны Днепра доносились отзвуки артиллерийской стрельбы. В одном месте остановились и быстро выкопали неглубокую могилу для бойца, умершего от ран. Отходившая рота сделать этого не успела, так как спешно пробиралась в глубь леса.

Наконец выбрались на опушку. В знакомой ложбине лежали тела еще нескольких погибших товарищей, стоял сгоревший немецкий мотоцикл, трава была усыпана стреляными гильзами. Бородин и при желании не смог бы похоронить всех, да и задания такого не получал.

Он решил сложить тела в одно место и прикрыть ветками. Один из десантников предложил:

– Может, успеем в ложбине яму выкопать? Земля мягкая, влажная.

– Нет, на обратном пути в темноте заплутаемся.

Юрий Бородин воевал полтора года, имел достаточный опыт. Он выполнил задание, убедился, что роту не преследуют. Теперь можно было возвращаться. Но решение прибрать тела и осмотреть еще раз карманы в поисках оставленных документов и патронов оказалось необдуманным.

Немцы, уходя, обшарили трупы. И не только обшарили. Когда десантники подхватили очередное тело, чтобы перенести его, раздался взрыв. Здесь, в прифронтовой зоне, где постоянно передвигались войска, немцы остерегались минировать местность.