Обреченный десант. Днепр течет кровью

Начали было обсуждать, что делать дальше. Водили пальцами по карте, спорили. Морозов подвел черту:

– Всем спать. Якушев, обеспечь посты. Утром думать будем.

Шуршал по хвойной крыше дождь. Холодные капли надоедливо шлепали рядом. Федя Морозов думал о семье, матери. Был он родом из небольшого хутора Громки, расположенного километрах в сорока ниже Сталинграда, в Волго-Ахтубинской пойме.

Лес, Волга, озера и протоки (в здешних местах их называют ерики). В половодье и ледоход люди жили в Громках, как на острове. Создали здесь и колхоз в двадцать девятом году, но посевных земель почти не было. Распаханные поляны давали слабенький урожай, который часто выгорал из-за отсутствия дождей.

Нижняя Волга – засушливый край. За полосой пойменного леса, по обоим берегам реки, тянулись на сотни верст степь, солончаки, полупустыня. Не стихают ветра, лишь изредка принося дожди, а зимой немного снега.

Теплилась на хуторе небольшая животноводческая ферма. Выращивали помидоры, капусту, арбузы. Жили в этих глухих местах посвободнее, чем на Большой земле. Меньше начальства, парткомов да райкомов.

В захиревшем колхозе людям почти не платили. Надежда на огороды и рыбу. Здесь каждый пацан лет с шести занимался рыбалкой. Весной били острогой щук и сазанов на мелководье. Ловили и солили в бочках знаменитую селедку-черноспинку. Хорошая рыба, только долго не держалась – ржавела. Иногда попадались осетры и крупные сомы.

Но рыбой не прокормишься, а зерна на трудодни выдавали всего ничего. Как-то выкручивались, смеялись, песни пели, на танцы ходили, хотя жизнь была нелегкая. В семье три сестры и два брата. Федор – старший. Отец еще в тридцать шестом в полынью провалился и утонул. С тех пор Федя главным кормильцем стал, хотя ему тогда всего шестнадцать лет было.

В сороковом должны были призвать в армию, но дали на год отсрочку в связи с воспалением легких. Встречался с девушкой, однако родители ее согласия на свадьбу не дали. Семья зажиточная была, а у Морозовых одни дети, дед с бабкой и дом покосившийся. Чего с нищетой родниться!

Не от большого ума повторила невеста услышанную от родителей фразу. И добавила, вздохнув:

– Я бы не против, но тятя с мамкой ни в какую.

– Ну, ищите тогда богатого!

И зашагал прочь. Связался от огорчения с вдовой-соседкой, а бывшая невеста вскоре вышла замуж. Переживал Федор, затем боль прошла.

Война обрубила прежнюю жизнь в один момент. Федю Морозова призвали в армию на третий день. Осенью ушел на фронт младший брат и погиб под Ростовом. Федора пока судьба хранила, хотя побывал после ранений и в санбате, и в госпитале. Может, эта ранняя самостоятельность научила Федора рассудительности и четкому принятию решений?

Воевал неплохо, закончил шестимесячные курсы младших лейтенантов. С весны сорок второго служил в воздушно-десантных войсках, имел орден и медаль.

Дважды в составе диверсионных групп забрасывался за линию фронта. Случались разные ситуации. Однажды их отделение в составе семи человек прижали к речке, где уже начинал таять лед. Облава висела на хвосте, надо было срочно перебираться на другой берег. Товарищ, тоже младший лейтенант, заменявший выбывшего командира, показал направление:

– Вот здесь перемахнем, место узкое, всего два десятка шагов.

Федор, выросший на реке, видел, что лед в этом месте тонкий, подмытый быстрым течением. Он толщину льда на глаз по цвету определял.

– Надо левее брать. Там хоть и пошире речка, но лед крепче.

– Пока бегать будем, перебьют немцы всех, – крикнул в сердцах товарищ. – А ну, за мной!

Трое побежали следом за товарищем, а двое – за Морозовым. Федя не ошибся. Первая группа проломила подтаявшие ледяные пластины, завязла, пробиваясь через крошево. Немцы, выскочившие на берег, постреляли всех четверых прямо в полынье.

Морозов с двумя товарищами перемахнули речку, даже вступили в бой, но вынуждены были отойти. Против пулемета им было не выстоять.

И в другой раз, летом сорок третьего, уже получив «лейтенанта», возглавлял разведывательную группу. В сгоревшей деревеньке посреди степи остановились передохнуть. Хоть какое-то укрытие. Пятеро их было, считая лейтенанта Морозова. Через час Федора разбудил постовой:

– Немцы!

Тогда немецкие части уже отступали, заканчивалась Курская битва. Но пятерым десантникам было от этого не легче. Двигавшийся по дороге немецкий бронетранспортер тоже решил остановиться, возможно, подремонтироваться. На крошечном пятачке им не разминуться – Федор сразу это понял.

– Собирайте гранаты.

А гранат кот наплакал. Две «лимонки» да трофейная «колотушка» М-24. Израсходовали почти все, когда линию фронта переходили. Их даже в одну связку не скрутишь. Сержант-помощник предложил:

– Давай я, Федор.

Но у Морозова опыта к тому времени больше было.

– Я сам. А вы огнем поддержите.