Обрести любовь демона

Аля молчала. Чувствовала, как вокруг асурендра скручивается тугая и плотная темная пелена, но упрямо сжимала зубы. Пусть вырывает из нее слова силой, если хочет, а с ее стороны ни о каком обоюдном желании речи не идет.

– Молчишь? – тяжело обронил любимый «не друг». Встряхнул ее, отчего Аля больно прикусила язык.

Солоноватый привкус во рту придал сил и решительности. Налетевший ветер с одинаковым рвением трепал каштановые пряди волос и подол василькового платья. Море за спиной гудело и волновалось, откликаясь на внутреннее состояние своего ребенка. Все чаще вместе с ветром до них долетали соленые брызги, с шипением испаряющиеся при столкновении с язычками пламени на краях пентаграммы.

– Делай со мной, что хочешь, я не стану расторгать договор, – тихо, но твердо произнесла Алинро и с вызовом посмотрела в глаза асурендра.

Сейчас действительно страшные глаза. Ей стоило огромного усилия не отвести взгляд, отчетливо ощущая, как ему трудно сдерживать гнев. Аля чувствовала, как что-то живое и теплое, принадлежащее ей, часть ее, суть ее, корчится от страха, боли и обиды. Казалось, что она глупый мотылек, перепутавший яркий цветок с гибельным пламенем, и теперь ее крылья вместо пыльцы покрываются пеплом. Но даже без крыльев она не желала отказываться от своего сумасшедшего и прекрасного демона, поздно жалеть о чем-либо. Возможно, если бы он все-таки стал ей другом, хотя бы попытался, а так…

Разве ее вина, что только с ним она чувствует, что живет по-настоящему? Разве можно наказывать за любовь? Плевать на угрозы, она знает, что нужна ему не меньше, чем он ей. Она не позволит Фенриру окончательно отгородиться от света, не отпустит.

Сообразив, что от упрямицы ничего толкового не дождешься, Фенрир нахмурился и процедил:

– Ты понимаешь, что с духами Тьмы не шутят? Они в любом случае получат свою выгоду. Продолжишь выделываться и сильно пожалеешь, когда придется платить неустойку.

Алинро равнодушно пожала плечами и устремила взгляд на волны, с яростью обрушивающиеся на берег.

– Это же мне отвечать, не тебе.

– Дурья башка! Думаешь, я тут в игр-р-ры с тобой играю? – окончательно рассвирепел асурендр.

Миг, и плотная уютная ширма из мрака его крыльев исчезла. Алинро вздрогнула, крик ужаса застрял в горле. Со всех сторон их обступили жуткие призрачные существа с искореженными телами. Они тянули к ней костлявые конечности, алчно и предвкушающе скалили пасти. Несмотря на кажущуюся эфемерность, от них веяло реальной угрозой, которая вселяла панику и желание забиться в угол, а лучше с разбегу забраться на ручки такого сейчас неприступного Фенрира.

Сглотнув вязкий ком в горле, чувствуя, как по спине гуляет озноб, Алинро сжала кулаки и повторила:

– Хочешь – уходи, но я не стану расторгать договор. Нет.

Лицо асурендра приобрело хищное выражение. Крылья носа затрепетали, лоб прорезала хмурая складка, а в районе виска бешено билась жилка.

– Как знаешь, – вкрадчиво озвучил он. – А тебя не смущает, что я предлагаю вернуть тебе душу? Весьма щедрый жест, не находишь? Сможешь жить полноценно, только так, как сама захочешь. Никаких правил, никаких ограничений. Никому не нужно подчиняться, слушаться. Я предлагаю тебе свободу, Алинро Листар. Ты ведь так к ней стремилась все это время.

Аля скривилась:

– Взрослый и глупый. Думаешь, я не догадалась, отчего чувствую мир, словно через защитную пленку? Не поняла, почему меня не трогает и половина из тех вещей, что должны привлекать нормальную девушку? Почему люди рядом со мной ощущают лишь пустоту, даже когда я хочу поделиться с ними эмоциями? Все до капли, да? Так ты тогда сформулировал? Держу пари, в действительности смысл был куда масштабнее.

– Верно, – улыбка Фенрира не имела ничего общего с радостью. С такой улыбкой палач готовит свое орудие. – Видишь, какой я мерзкий? Ты ущербна, милая, и я этим пользуюсь. А теперь подумай еще раз, больше уговаривать не стану. Ты возвращаешь себе свою жизнь, полноценную жизнь, или остаешься один на один с этим ограничением. Ты даже нормальную семью не сможешь создать, если не согласишься. Кто захочет терпеть рядом с собой ледышку вместо нежно любящей женщины? Или устраивает жить полумерами? Притворяться, изображая сильные чувства?

Алинро молчала, лишь продолжала сжимать кулаки.

– Я уйду независимо от твоего решения. Хватит. Это развлечение затянулось и приносит слишком много хлопот.

– Трус! – глаза сирены вспыхнули аквамарином.

В следующую секунду она захрипела, упав на колени. Тьма, упругими кольцами оплетающая асурендра, хищно вцепилась в жертву. Проклиная себя, ее, Высшие силы и до кучи Санрэль, Фенрир болезненно дернулся, словно и сам ощутил страдания своей синеглазки.

Он и ощутил. Ведь теперь она действительно его во всех смыслах, сама так решила. Сама…

Глупая, упрямая, своенравная. Он не был готов к тому, что найдется кто-то, кто сможет диктовать ему условия. Да пекло бы с этим, борьба – прекрасное состояние. Но Фенриру казалось, что его предали.