Обретая лучшее

— Слушай, я вижу, как ты смотришь на нее. Я поставила вас вместе, не для того, что бы ты практиковался на ней в искусстве соблазнения, понимаешь?

— Вообще то не очень, — сказал я, с моего лица пропала улыбка.

Я совсем не понимал, что она имеет ввиду. Я никогда не использовал девушек, без взаимной выгоды. В смысле, я никогда не соблазнял девушек, которые не хотели бы этого. Да, у меня были не очень хорошие расставания, но это не из-за того, что я придурок, который просто пользовался и выкидывал. Я никогда не обещал любить всю жизнь, рожать детей, купить собаку и переехать в маленький городок типа этого, и жить в миленьком уютном доме, проживая в нем свою старость. Я был честен, говоря, что не привязываю себя обязательствами. И это не значит, что я бездушный человек. Я обычный парень, с физическими потребности, как и у всех.

— Я сделала это в большей степени из-за Евы, она хочет стать писателем. Она пишет замечательные вещи. И я хочу показать ей, что для ее таланта не бывает преград. Знаю, что ей будет тяжело с тобой, вы не очень то и ладите. Но я просто обязана показать ей, что никакие трудности, не помешают ей сотворить шедевр.

Не очень ладим? Она что издевается? Она думает мы, не ладим? Что вообще значит, это ее не ладим? Неужели по моему взгляду, похоже, что я ненавижу ее. Скорее все наоборот. Возможно Ева тоже не так поняла меня и после той ночи она думает…Вот черт! Она не так поняла меня, и поэтому избегает меня весь день. Вот почему в столовой поймав ее взгляд, я увидел столько боли в ее глазах.

Твою мать. Мне надо найти ее и объяснить все.

— О это здорово, что ты помогаешь ей, но я не пойму, что ты от меня хочешь?

Я знал, что Ева очень любит литературу, в магазине я не раз наблюдал, как она закрывалась от всего мира, погружаясь в новую книгу. Мне нравилось наблюдать за ней в такие моменты. Она была другая. Ее лицо отражало столько чувств. Плечи были опущены, тело расслаблено. Это была моя любимая Ева. На ней не было той маски, которую она надевала в школе. Она была собой, такой робкой, но уверенной, такой нежной, но сильной. Но то, что она сама пишет, я даже не догадывался. Сколько еще секретов в этой маленькой, хрупкой девушке?

— Я знаю, что ты хороший человек, но касательно девушек ты…эм…ну в общем, я не хочу, что бы потом ей было больно. Она очень хрупкая девушка, и я не думаю, что ее интересует…эм…такие связи.

Она сделал акцент на слове «такие». Я прыснул от смеха. Серьезно? Она только что, пыталась сказать мне про секс, боясь употребить это слово. Ох Джил. Она покраснела, тихонько переминалась с ноги на ногу, показывая как нервничает, разговаривая об этом со мной. Я понял всю серьезность ее просьбы, но блин, мне было смешно от того как она защищает честь Евы. И я никак не мог подавить эту дурацкую, глупую улыбку.

— Слушай, я не собираюсь насильно тащить ее в постель, если ты об этом.

— Боже Нэйт, я о ее чувствах…Ну, и это тоже, отчасти.

— Я понял, никакого секса в Евой Миллер!

Я поднял руки сдаваясь.

— Нэйт, я серьезно. Ты уедешь меньше чем через пять месяцев, я не хочу, что бы ей было больно. Влюбиться очень легко, разлюбить потом куда сложнее. Она хорошая девушка и она заслуживает, хотя бы честности, а ты и этого ей дать не можешь.

Мне стало больно, внутри меня все перевернулась. Действительно, я даже не мог сказать правду, кто я на самом деле. Ева заслуживает правды, а я не мог ей ее дать. Но и отпустить ее я тоже не мог. Я попытался скрыть свою борьбу за кривой улыбкой.

— Да, я понял. Но если она будет умолять меня, ты сможешь отменить свой запрет на секс?

— Ты не исправим, — сказала она смеясь.

Она обошла стол. Садясь в свае кресло добавила:

— Не забудь забрать Кэрри.

Джил часто брала дополнительные часы работы, оставаясь после уроков со сложными учениками. Она помогала им с домашней работой и объясняла непонятный им материал.

— Как я могу забыть о единственной любимой женщине в моей жизни.

— Тогда проваливай, — сказала она смеясь, кидая в меня ручкой.

Уворачиваясь, я выбежал в холл. Школа была пустой. Почти все уже уехали домой, оставались только те, кто брал дополнительные задания. Я не спеша побрел к выходу, наслаждаясь, такой редкой, в этих коридорах, тишиной.

Выйдя из школы, я направился на парковку, она уже не была настолько забитой, что бы искать, где оставил машину. Повернув за угол школы, я заметил грузовик Евы, она сидела в машине, сражаясь с рулем, что-то бормоча под нос. Провернув ключ зажигания, она выругалась. Я подошел к двери с ее стороны и тихонько постучал в окно, что бы не напугать ее. Она резко дернулась, поворачиваясь ко мне.

— Не заводиться? — спросил я, головой кивая на машину.

— Да, я позвонила в мастерскую, сказали только завтра с утра, ее могут забрать.

— Я бы мог тебя отвести, сегодня моя смена в кафе, так что нам по пути. — я повернул козырек своей кепке в перед, скрывая свои глаза.

Да, черт возьми, я нервничал. И я не хотел, что бы она видела это.

Ее глаза загорелись, она смотрела на меня, чуть покраснев, теребя рукава от толстовки.

— Да было бы неплохо. Спасибо.