Обретая лучшее

— Черт. — выругался я, чуть не сбив кого-то у выхода.

— Ева стой! — Я гнался за ней по парковке, — Да остановись ты, черт побери!

Я был зол, чертовски зол. Какого хрена она даже не дала объясниться? Она вывалила на меня все дерьмо и не дала даже слова сказать. Из меня вырвался крик, полон ярости. Она дернулась и остановилась. Я начал медленно подходить к ней, переводя дух.

Она стояла, уткнувшись в свои ладони, возле своей машины отвернувшись в сторону кузова. Ее плечи тряслись от рыданий. Я не был готов к этому. Черт, да я вообще не был готов к чему-то подобному. Все мое тело окутал страх. Все мои познания в женских слезах начинались и заканчивались Кэрри. Я понятия не имел, что надо говорить в таких случаях. И это меня до чертиков пугало. Я наклонился, заглядывая ей в лицо. Вся моя злость улетучилась, когда я увидел, ее заплаканное личико. Моя девочка. Моя малышка. Я убью эту суку Нэнси, за то, что подставила меня так.

Я положил свою руку на ее талию. Мне хотелось завернуть ее в свои объятья. Сказать, что я идиот. Только бы она перестала плакать. Я хотел забрать все ее страдания. Но я не мог.

— Убери свои гребанные руки от меня, — прорычала она, поворачиваясь ко мне.

Ее глаза опухли от слез. Нос покраснел. Все ее лицо было в красных пятнах. Но все равно она была самой прекрасной. Ее брови были сведены вместе. Ее лицо исказилось от злости. В глазах читалась ярость и боль. Они уже не горели той добротой, нежностью, которую я люблю. Это была другая Ева. В этот момент я понял все, что она говорила в классе. Ненависть. Я сам себя ненавидел за то, что позволил причинить ей эту боль. Не смог защитить ее, от боли. И я ненавидел себя за то, что это не последнее, что принесет ей боль. Я скрывал от нее правду. Что будет, когда она узнает? Будет ли ей так же больно? Но я был чертовски влюблен в нее, чтобы отпустить. Я был гребаным эгоистом.

— Ничего не было. Нэнси прыгнула на меня, как только ты вышла из-за угла. Я клянусь, что даже не касался ее руками.

Я попытался взять ее за руку, но она вывернулась. Из ее глаз вновь полились слезы. Мою грудь сдавило болью. Я хотел кричать. Я не мог все так оставить. Она была всем для меня.

— Да? — Она издала непонятный звук между хмыком и всхлипом, — Тогда почему ее чертов язык был у тебя в глотке?

— Она набросилась на меня. Я…я даже не сразу понял, что нахрен происходит. Я оттолкнул ее, а когда повернулся, ты уже убегала. Ева, я никогда бы не поступит так с тобой. Никогда, слышишь?

— Я…я не…

— Посмотри на меня.

Она подняла голову, слезы так и текли, не переставая. Я взял ее личико в ладони, большими пальцами вытирая ее щеки. Она не смотрела мне в глаза.

— Посмотри на меня!.-повторил я

Она встретилась со мной взглядом. Ее глаза не были такими же ярко-зелеными как всегда. Они были опухшими и красными, но они были все те же любимые. Глаза, за которые я отдал бы все в своей жизни.

— Ты моя жизнь Ева. Только встретив тебя, я понял, что не жил. Я существовал. Ты думаешь, я смог бы променять тебя на нее? Ты правда так думаешь?

— Я..я не знаю.

— Нет Ева, ты, черт возьми, знаешь. Тогда, посмотри мне в глаза и скажи, что ты не веришь мне.

Я пытался говорить спокойно. Бог видит, я пытался, но у меня не всем получалось держать себя в руках. Я ничего не сделал. И меня это злило. Эта чертова Нэнси, за минуту превратила мою жизнь в ад. Ева несколько секунд смотрела на меня. Затем всхлипнула и закрыла глаза. Она знала, что я не мог так поступить с ней, потому что она была воздухом для меня. Она верила, что только она существовала для меня.

— Прости меня.

Что?

— Прости я не могу. — сказала она смотря на меня. — Мы не можем быть вместе.

Я бы понял, если бы увидел в ее глазах злость, это значило бы, что она не верит мне. Я бы понял, если бы увидел жалость, это значило, что она просто не хочет. Но в ее глазах была любовь и отчаянье. Черт, нет!

— Нет, Ева нет! Не говори так. Пожалуйста, не говори так! Я люблю тебя, слышишь? Люблю.

Я стоял перед ней как гребаный жалкий мудак. И мне было все равно. Я готов был упасть на колени перед ней, только бы она забрала назад, сказанное. Я бы отдал бы все, что у меня есть, только бы она сказала, что это шутка. Что она не бросает меня. Сама мысль о том, что она бросит меня, убивала. Я взял ее за подбородок, поднимая на меня ее глаза.

— Я люблю тебя больше всего в этом мире. Я не могу дышать без тебя, понимаешь? Я…я пожалуйста не делай этого с нами.

Она закрыла глаза.

— Я тоже тебя люблю. Но…но одной любви не достаточно.

Что? Какого хрена это должно значить? Когда это любви было недостаточно? Я сделал шаг назад, запустив руки в волосы, с силой сжимая их. Я причинял себе физическую боль, что бы хоть как-то заглушить душевную. Она разрывала мою душу на куски. Она же это не серьезно, да? Черт возьми, пусть это окажется сном. Пусть это будет гребанным кошмаром, после которого я проснусь, и все будет как раньше.

— Прости меня, — прошептала она.

Ева залезла в свой грузовик. Она не уезжала. Она ждала, что бы я остановил ее? Бог видит, я пытаюсь. Что она еще хочет от меня?