Обретая надежду (ЛП)

— Это не наше дело. Пойдем домой. — Бетани практически вытаскивает руку Джеса из сустава, чтобы вытащить его на улицу.

Стараюсь оставаться бесстрастным, хотя инстинкт подсказывает мне, что я должен рассказать всем во всем штате, что я целовался с Эшли. Я хочу, чтобы весь мир знал, что мои губы были на ее губах. Хочу, чтобы весь мир знал, что она — моя.

Но она не моя.

Мэгги моя.

Мэгги — моя жена.

Что со мной происходит?

ГЛАВА 14

ЭШЛИ

— Доброе утро, добро пожаловать в церковь.

Я раздаю утренний бюллетень первым людям, вошедшим в двери Церкви Благодати, пока в животе порхают бабочки. Виню в этом «Ред Булл», отказываясь верить в то, что я действительно могла нервничать из-за встречи с Беном после нашего поцелуя в пятницу вечером. Категорически нет. Я не чувствую бабочек рядом с мужчинами. Конечно, Бен необычный мужчина. Но у меня есть опыт общения с красивыми, успешными парнями, который выходит далеко за рамки поцелуев, и ни один из них не потряс меня так, как этот.

— Привет, Эшли. — Голос Кэти сочится фальшивым подсластителем, когда она идет ко мне, а ее взгляд скользит по моему телу. — Рада видеть, что пастор Лэнгли последовал моему совету и поговорил с тобой о твоем выборе одежды.

— Выборе одежды?

Она вздергивает подбородок.

— Я предположила, что именно поэтому ты сегодня утром показываешь меньше кожи.

Я смотрю вниз на свой наряд. Мое черное платье обтягивающее, но не слишком короткое, доходящее до середины бедра, с длинными рукавами и маленькими пуговицами спереди, как у мужской рубашки, что я нахожу очень сексуальным. Я показываю немного декольте, и да, обычно я расстегиваю нижнюю пуговицу, чтобы показать свои бедра, когда иду. Мои замшевые ботильоны телесного цвета привлекают меньше внимания, чем высокие сапоги на шнуровке, которые я обычно сочетаю с этим платьем. Но мой выбор надеть именно этот наряд не имел никакого отношения к Бену. По крайней мере, несознательно.

— У нас с Беном состоялся долгий разговор о реакции прихожан на твой… стиль. Я рада видеть, что он смог убедить тебя одеваться скромнее.

— Он ни хрена меня не убеждал.

Она съеживается от моего выбора слов, затем оглядывается, чтобы убедиться, что никто больше меня не слышал.

— Если ты не будешь следить за своим языком…

— Ты и об этом поговорила с Беном? — Улыбаюсь, потому что, хотя она этого и не знает, но я знаю, что у Бена сложилось твердое мнение о моем языке. Я почувствовала это в его стонах в пятницу вечером.

Она фыркает и отходит в сторону, не оставляя мне выбора, кроме как повернуться вместе с ней.

— На самом деле, да.

Я прищуриваюсь, глядя на нее, все еще ухмыляясь. Интересно. Кэти жаловалась на меня Бену, но он ни словом не обмолвился мне об этом.

Выражение ее лица обостряется до предела.

— Пастор Лэнгли упорно трудился, чтобы создать репутацию в этой церкви, и я, например, не допущу, чтобы она была запятнана.

Слышу ее намек на то, что это я порочу репутацию доброй церкви. Она такая слепая.

— Это хорошо, потому что мне бы не хотелось, чтобы люди, впервые вошедшие в церковь Бена, чувствовали, что они должны выглядеть определенным образом, чтобы быть принятыми здесь. Я бы не хотела, чтобы кто-то чувствовал, что ему не рады просто потому, что он не вписывается в какой-то определенный образ

Кэти открывает рот, но недостаточно быстро.

— Разве ты забыла, какими людьми окружал себя Иисус?

Кэти снова пытается ответить, но час назад я заправилась «Ред Буллом» весом тридцать две унции, так что ей придется поторопиться, если она хочет вставить слово.

— Рыбаки с грязными руками и пропитанной потом одеждой, сборщик налогов, ограбивший невинных, проститутка… — Я замолкаю, потрясенная словами, слетающими с моих губ. Наверное, я все-таки обращала внимание на проповеди Бена. — Ни разу Иисус не выставлял себя совершенством перед другими.

— Ой! Пастор Лэнгли! — говорит она, заглядывая мне через плечо, и в ее голосе столько солнечного света, что у меня заболели уши.

Раздражение в моем животе быстро превращается в миллиард бабочек, когда понимаю, что Бен, должно быть, подошел ко мне сзади. Я прижимаю бюллетени к груди и оборачиваюсь, когда он останавливается, пристально глядя мне в глаза.

— Доброе утро, Эшли. — Его взгляд теплый, выражение лица мягкое и понимающее, когда он удерживает зрительный контакт со мной еще на несколько секунд. — Кэти? Все в порядке?

Никакого «доброго утра» для Кэти. Я внутренне ухмыляюсь.

— Да, все идеально. — Кэти подкрадывается ко мне, или, скорее, выходит немного впереди меня. — Я могу что-нибудь для вас сделать?

— Вообще-то, да, — говорит Бен, не глядя на меня. — Не могла бы ты сменить Эшли на минутку? Есть кое-что, о чем мне нужно с ней поговорить.

Со мной? О черт. Почему у меня такое чувство, что я в беде? Он слышал, как я ворчала на Кэти, когда подошел? Зная ее, она позволила бы мне разглагольствовать и выставлять себя идиоткой перед Беном.

— О-о, конечно.

Бен осторожно забирает у меня бюллетени и передает их Кэти, которая выглядит такой же растерянной, как и я.

— Она надолго не задержится.