Обретая счастье

– Набрала воды, – призналась, тряхнув ногой. – Наверное, по щиколотку.

Роберт нахмурился и взглянул на мою ногу.

– До машины дойдешь?

– Конечно! – наверное, чуток переборщила, но в голосе Роберта отчетливо слышалось то, что я хотела бы избежать. А ведь он мог…

Мог поднять меня руки и отнести как ребенка до своего черного монстра и затолкать в нутро внедорожника. Припомнить хотя бы то, как он настойчиво помогал с пакетом той ночью или присылал чудовищно дорогие и красивые до помутнения рассудка цветы с записками, от которых мир перед глазами мерк, а сердце отплясывало в груди.

Черная бровь двинулась вверх, но вскоре возвратилась на место – так Роберт хотел возмутиться, но моего четкого отказа оказалось достаточно. Кивнув, он протянул руку, предлагая опереться. Приняв его помощь, и осторожно коснувшись руки, я поковыляла до машины, попутно раздумывая над тем, как стянуть обувь и вылить воду. И еще, скорее всего, предстоит приобрести на такую погоду новые ботинки, которые не будут промокать.

Очутившись около пассажирской двери, я была бережно усажена в кресло. Взглянув с грустью на ботинок, тут же услышала голос над собой.

– Мария, снимайте уже.

Сглотнув, резко задрала лицо вверх и встретилась с серьезным взглядом. Не смеялся, был внимательным и строгим. Как и тогда. Только это я предложила снять с него одежду и осмотреть раны. А он… Черт, как же не к месту воспоминания о самом ярком оргазме в своей скромной интимной жизни…

– Хорошо. Постараюсь не замочить тут всё.

– Да плевать, – рыкнул он и сам ухватился за мою ногу. Быстро справившись с молнией, пока я хлопала ресницами, он стянул ботинок и опрокинул его, вытряхивая довольно крупные капли воды. Взглянув внутрь, нахмурился и вновь потряс ботинком. – Промок насквозь, – заключил мужчина, вручая обувь обратно. – Может, я подвезу вас домой?

– О, нет! – затарахтела, рассматривая мокрое нутро обуви и хмурясь. – Доберусь до машины, а в багажнике есть шлепки. Переобуюсь в них.

– Шлепки в октябре?

– Они с лета там. – Ощутив, как от его удивленного смеха покраснели щеки, улыбнулась в ответ.

– Хорошо, Мария, – согласился он, аккуратно прикрывая дверь.

До парковки перед клиникой мы добрались довольно быстро, несмотря на образовавшийся вечерний затор. Роберт, как и в первый раз, остановился около мой машины, благо на парковке оставалось не так много автомобилей. Я сунула ногу в ботинок, не застегивая молнию, выскочила прежде, чем он успел обойти корпус автомобиля и открыть для меня дверь. Мне нравилось то, как он заботился, но смущал  факт, что на работе нас все еще кто-то да мог увидеть. Ни к чему мне разговоры в последние рабочие дни в этой компании. Поэтому проковыляв к своей машине, я щелкнула брелоком, открывая попутно дверь, бросила сумку в пассажирское кресло, и побрела до багажника. Тем временем Роберт оставался в стороне и внимательно следил за моими передвижениями.

– Точно помощь не нужна? – смеясь, поинтересовался он, когда я вытащила из багажника позабытый пакет с летней обувью и поковыляла обратно.

– Точно, – усмехнулась в ответ и довольно проворно переобулась. – Вот видите, Роберт Васильевич, я не такая беспомощная…

– Мария, я не говорил, что вы беспомощны, – резко оборвал, отчего я стушевалась и глянула с опаской на его потемневшие от нетерпения глаза.

– То есть… Я не это хотела сказать, – пролепетала скорее губами, нежели произнесла вслух.

– Знаю, – хмыкнул он, сделав несколько размашистых, но твердых шагов, и оказался около меня.

«Ох, Машка, надо было не языком чесать, а в машину залезать да по газам жать!»

Но я упорно пялилась на мужчину, ощущая, как ноги заледенели в летней обуви, и как обжигал взглядом Роберт.

Лед и пламя, огонь и вода.

Обхватив себя ладонями, я шагнула навстречу. Как магнитом притянутая. Одурманенная им, подняла голову и посмотрела на Громова.

– Спасибо, Роберт. – Голос дрожал, но не от холода. Меня потряхивало от волнения быть рядом с ним. В кафе я была сосредоточена на теме будущей работы, а сейчас интерес отступил, освобождая место моим страхам и тайным желаниям.

– Маш, не за что, – шепнул он склонившись.

Может, а ну его? Эту клинику… мои страхи… Так и хотелось коснуться. Жгло в груди, опаляло легкие. Аж внутренности сжимало в спазме. Хотя бы вспомнить, как это было с ним…

Рука Роберта поднялась, коснулась моей щеки, подхватила прядь и завела ее за ухо.

«Какой же он горячий», – подумалось мне прежде, чем я поняла, что ситуация выходит из-под контроля.

Нужно брать себя в руки.

«Ничего личного, Маш! С ним ничего личного!»

Помог вернуться в реальность холодный порыв ветра, пробравшийся под одежду и окончательно заморозивший мои ноги.

– Пожалуй, мне пора, – пробормотала, отступая.

Рука Роберта соскользнула с моей щеки и плетью упала вдоль тела. Он словно тоже ожил и отступил, быстро пряча ладони в карманах куртки.