Обретая счастье

Попытавшись отскочить, ощутила нечто такое, отчего вмиг вспыхнули щеки, и даже кончики ушей оказались объяты пламенем. Он заметил мое смущение и рассмеялся, разжимая оковы рук и, касаясь щек пальцами, прошептал:

– Откуда же ты такая?

Я замерла, не смея дышать.

– Какая такая? – Голос дрогнул раньше, чем успела подумать.

До пылающих ушей донесся мягкий смех, вконец смутивший меня. Его пальцы коснулись губ. Кончиком непоседливого языка ощутила привкус крови. Он ранен! Как яркая вспышка понимание ударило в голову.

– Ваша рука… Нужна обработать!

– Эй, малышка, потише. Все в порядке.

– Но…

– Не нужно, – он зарычал, стискивая мои руки. Мне не вырваться, не сбежать. И он такой…

…губы скользили по телу. Скользили, ласкали, оставляя влажные дорожки. Выгнувшись, я взглянула на потолок: по нему скользил бледный луч. Наверное, внизу проехала машина. На каком мы этаже? Я попыталась припомнить весь путь, который мы преодолели от клуба до этого места, но все, что осталось на задворках памяти, так обрывки. Кажется, мы ехали на такси. Кажется, его друзья увезли Дарину. Интересно как она? Надеюсь, добралась домой без приключений. Почему-то им я верила. Верила и знала, что Дарину никто не обидит. И меня никто не обидит. Зажмурившись, поймала себя на мысли, очень плохой мысли.

Я изменяю Толику. Ведь то, что я сейчас делала, так и называется. Измена. И мне не стыдно. Мне впервые не стыдно за то, что я творю, выгибаясь навстречу ласковым и таким одновременно грубым рукам. Сколько же противоречия в том, что я делала…

– Иди ко мне.

Вспыхнув, я прижалась к жесткому телу, оплетая руками мощные плечи. Они огромные, они стальные и горячие. Так такое возможно?

– Все еще не боишься?

Покачав головой, потянулась к его губам. Поцелуй. Кажется, это первый наш поцелуй, но почему он такой? Такой, будто знакомый, будто до безумия правильный и сжигающий? Сладость, застывшая на губах, стекала в рот нектаром. Мне нравится. Все нравится. Замычав, я выгнулась вновь, распахнув глаза. Что творят его руки? Что же он творит!

– Не дрожи, малышка. Тебе будет хорош. Я обещаю. – Его голос похож на урчащий двигатель спорткара. Нет, на гром! Я, запутавшись в мыслях, кивнула, но дрожать не перестала. – Эй, всё хорошо.

Он зашептал, подхватывая меня на руки. Как же легко и просто, никакого сопротивления земному притяжению! Я словно парила в его руках в невесомости, прижимаясь щекой к плечу, и ощущала запах моря. Он пах морем. Беспокойным, штормовым, бескрайним…

– Ну вот, малышка, мы на месте.

Я вновь зажмурилась и пропустила некоторый этап в передвижении по огромной квартире. Распахнув глаза, уставилась на потолок. Он другой. Да, мы в новой комнате. Оглядевшись, обнаружила кровать. Большую кровать. По-мужски строгую, темную, стильную. Проглотив комок, появившийся в горле, я перевела взгляд на него. Его дом как отражение хозяина, или  – хозяин отражался в своем доме. Но мне нравилось даже такое сходство.

– Идем сюда.

Парень, не отпуская меня с рук, перенес на кровать и бережно уложил. Под спиной приятно зашуршала ткань, и подавился матрас под нами. Он навис и заглянул в глаза.

– У тебя последний шанс отказаться или не отпущу. Скорее решай. Уйдешь?

Я уперлась взглядом в его ухмылку, за которой скрывалось напряжение. Не отпустит, даже если откажусь. Но кто я чтобы играть с ним? Я хочу сама. Хочу так, что больше нет сил терпеть. Обхватив его плечи, льну как кошка и выгибаюсь, желая прижаться всем телом к горе мышц и тонне тестостерона. Мне кажется, он просто соткан из всего, что можно назвать мужественностью, и это сводит с ума. Почему я не встретила его раньше? Почему он не первый?

На глазах проступили слезы. Я жалела? Неужели я пожалела о том, что было ранее? Да быть того не может! Спрятавшись в его плече, пытаюсь отыскать кромку футболки. Раздеть его, ощутить кожу. Кожей к коже.

– Не торопись, малышка. – Он рассмеялся над ухом, но проворно стянул одежду. – А теперь разденем тебя.

Я не понимала, что творила, сдаваясь его рукам. Все внимание сосредоточено на расплывающемся синяке под ребрами. Ему больно? Наверное, больно.

– Тсс, малышка, все в порядке.

– Но…

– Не нужно. Потом. – Он больше не сдерживался.

Я ахнула, понимая, что последний бастион, державший меня на безопасных сантиметрах от великана, пал. Он подхватил ноги, закидывая себе на бедра, прижался ко мне там. Там, где все горит и течет. Какая же я… правильная. Теперь правильная…

***

– Какая же я пьяная была, – прошептала, продолжая рассматривать потолок, – и сумасшедшая.

Сон. Мне вновь приснился этот самый сон о той самой ночи. Интересно, когда-нибудь я перестану просыпаться разгоряченная до белого каления, взъерошенная и мокрая? Полностью мокрая.

Перевернувшись набок, подтянула ноги и оплела их руками. Кажется, между ног хлюпнуло.