Обряд перехода

Мы вернулись на Корабль, и я сразу отправилась в туалет и включила подачу горячего воздуха в сушилке. Через пару минут я уже полностью высохла. С аппетитом поев - несмотря на морскую болезнь, я здорово проголодалась, - я почувствовала себя гораздо лучше. Ничто не может сравниться с ощущением сытого желудка.

Когда вернулся Папа, снаружи была уже ночь, хотя по корабельному времени недавно пробило полдень. С наступлением темноты постоянно пополнявшаяся толпа зевак разошлась по домам, как я полагаю, поужинать. Папино возвращение прошло без оркестра.

Заслышав стук копыт, я вышла из Корабля, остановившись на верхней ступеньке трапа. Один из членов экипажа спустился вниз, и Папа с мистером Табменом передали ему лошадей. Затем они повернулись к сопровождавшему их мистеру Дженнаро. Меня они так и не заметили.

- Вы обещаете, что это несчастье не повлечет никаких изменений в нашем соглашении? - спросил Дженнаро обеспокоенным голосом.

- Даю слово, - улыбнулся Папа. - Вы принесли извинения, и я совершенно уверен, что моя дочь уже получила свое удовлетворение, столкнув вашего мальчика в воду. И давайте забудем обо всем этом. Наш грузовик прибудет за рудой на следующей неделе...

Я не стала дослушивать до конца, повернулась и ушла на Корабль. На душе у меня потеплело: Папа не сердился на меня.

- Чего ты ухмыляешься? - спросил Джордж.

- Так, ничего, - ответила я.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ВНУТРИ РОДНОГО МИРА

Мы взлетели с Грайнау почти сразу, как Папа поднялся на борт разведкорабля. Он, мистер Табмен и я сидели в креслах в центре нижнего отсека. Трое членов экипажа играли в карты, а Джордж Фахонин был наверху и вел Корабль.

Я испытывала тихое довольство собой. С одной стороны, конечно, мое поведение на Грайнау было одной сплошной ошибкой, но мне не хотелось смотреть с этой стороны. Пусть я допустила кучу промахов по части такта и здравого смысла, но в стратегическом плане, так сказать, это не имело никакого значения.

Наверно, я заслуженно пребывала в хорошем настроении. Меня просто переполняла радость открытия: я могу встретиться с грязеедами на их собственной территории и, если уж не поведу себя самым лучшим образом, то хоть не попаду в дурацкое положение.

Словно та девочка, которая впервые узнала о том, как развести костер, что такое принцип рычага и впервые же осмелилась попробовать заплесневелый козий сыр, обнаружив, что это "рокфор", я открыла для себя нечто абсолютно новое в мире - уверенность в себе.

Да, я совершила ошибки. Уже совершила. И если бы Папа стал мне за них выговаривать сейчас, я бы все равно не смогла их исправить. Но уверенность в себе оказалась бы мертворожденной.

Но Папа только курил и улыбался.

Меня же мучило любопытство, и я решила расспросить его, что он думает о Ральфе Дженнаро и его высказываниях.

- Мой тебе совет, не беспокойся об этом, - сказал Папа.

- Даже слушать грязееда не стоит труда, - вставил мистер Табмен. - У них нет никакой перспективы. Живут себе в своих ограниченных мирках, а что происходит на свете - не понимают.

- Я бы хотел, чтобы ты не употреблял этого слова, Генри, - сказал Папа. Оно такое же бессмысленное, как и то глупое слово, которое подцепила Миа. Как сказал тот мальчик?

- Хапуги.

- М-м-м, да. Оно самое. Для обмена оскорблениями нет причин. У нас свой образ жизни, у них - свой. Я бы не стал жить, как они, но не уважать людей только из-за этого мне кажется непорядочным. Я уверен, среди них есть и хорошие люди.

- Это все потому, что у них нет будущего, - повторил мистер Табмен. -Держу пари, именно сейчас Дженнаро жалуется своим, что ты его надул.

- Может быть, - согласился Папа.

- Но ты ведь не обманывал его, Папа? Он же был счастлив, что вы готовы заключить с ним сделку.

- Откуда ты знаешь?

- Услышала, когда вы приехали.

- Отсутствие перспективы, - опять сказал мистер Табмен. - Он отвратительно торгуется, и испугался, что твой отец разозлится из-за твоего приключения. Дженнаро сдался раньше, чем должен был. Тогда-то он был счастлив, но сейчас уже жалеет, что продешевил.

Папа кивнул и снова набил трубку.

- Не вижу никаких причин беспокоиться за него о его интересах. Моя точка зрения - чем меньше мы делаем для колонистов, тем быстрее они научатся следить за собой сами. И это будет для них наилучшим выходом. Тут у меня разногласия с мистером Мбеле. Он верит в исключения из правил, он хочет, чтобы мы относились к колонистам лучше, чем к себе. Я этого не могу принять.

- Должен признаться, Майлс, я научился торговать, наблюдая за тобой, заметил мистер Табмен.

- Спасибо, Генри. Но ты станешь плохим торговцем, если будешь недооценивать людей, с которыми имеешь дело. И ты, Миа, допустишь ошибку, если недооценишь такого человека, как мистер Мбеле. Его принципы светлы, но часто он видит лишь один путь к цели.

Мистер Табмен через несколько минут отошел и подсел к игрокам в карты. Я решила пойти наверх.

Я встала, и Папа, вынув изо рта трубку, взглянул на меня. Трубка погасла, но он этого не замечал.

- Идешь послушать еще одну сказку?