Обручение на море

На прогулочной палубе было совершенно безлюдно. Пассажиры либо еще сидели в ресторане, либо в салоне, где дли них специально подготовили увеселительную программу. Все это было как нельзя кстати. Обязанностей на этот вечер больше не осталось, а значит, можно спокойно насладиться свободным временем. Она нашла себе шезлонг, выбрала местечко за спасательной лодкой, где не дул ветер, и уютно устроилась. Здесь, наверху, было чудно. Воздух чистый и прохладный. По темно-синему небу плавно плыли легкие перистые облака. Чайки с криком догоняли и обгоняли белый лайнер. Волны с шумом бились о борт, словно аплодируя танцевальной музыке, доносившейся откуда-то снизу.

Наконец выдалось время привести в порядок мысли.

Итак, она на борту шикарного лайнера, который несет ее на родину матери. Если повезет, то, может быть, она даже увидит замок Пернау. Надо будет парочку фотографий сделать, чтобы мама увидела, как выглядит Эстония сегодня.

Не чудо ли, что она нанялась на тот же самый корабль, на котором, по воле матери, могла быть пассажиркой круиза, наравне с теми, что сейчас внизу? А так она всего лишь экскурсовод и горничная, но принцесса Ангербург так и останется неизвестной для всех этих гостей. Она участвует в их мероприятии, но как бы инкогнито. Эта мысль ее развеселила.

* * *

Ей снился сон, а во сне был Петер. Он наклонился совсем близко и, казалось, сейчас поцелует ее. «Стоп, Петер, так быстро дело не пойдет! Я все же как-никак, по маминым представлениям, принцесса». Петер никак не хотел уходить из сна. Вот он снова наклонился над ней и нежно поцеловал в лоб.

— Ты такая красивая, Катарина, — прошептал он тихо.

Катарина проснулась.

Где это она? Она увидела в ночном небе над собой мириады звезд. Еще не придя как следует в себя, она никак не могла вспомнить, где, в каком месте находится. А может, сон все еще продолжается?

Потом она увидела ЕГО в свете луны. И это уже был не сон. Петер действительно сидел рядом с ней, реальный Петер из плоти и крови. Он сидел возле нее и держал ее руку в своей. Он заглядывал ей глубоко в глаза, и если она не станет сопротивляться, то сейчас он снова ее поцелует. Она такая слабая, такая беззащитная, она не сможет ему отказать. А хочет ли она ему отказывать? Нет, ведь это просто чудо: чувствовать его теплые губы и наслаждаться поцелуем вместе с ним.

— Я видела тебя во сне, — сказала она.

— Это был хороший сон?

— Думаю, да. Только я не поняла, где кончается сон, а где начинается действительность.

— А что лучше: сон или действительность?

— Действительность. Потому что этот Петер, который рядом, может меня поцеловать, если пожелает. Он может обнять меня. А тот, что мне снился, никак не мог отважиться на это.

Такое реальному Петеру дважды повторять не требовалось.

В его объятиях Катарина чувствовала тепло и защищенность, ее сердце замирало от нежности. Их губы снова и снова встречались в порывистом поцелуе. Катарина закрыла глаза, чтобы целиком раствориться в счастье этих минут.

Разве не сама жизнь желала ей добра? Не судьба ли всеми своими неожиданными хитросплетениями перенесла ее сюда, на этот белый лайнер, с шумом уносящийся в ночь? Не она ли одарила ее в первый же вечер любовью?

Катарина еще не знала, куда унесет ее эта любовь. Продлится ли она несколько часов или несколько дней? Смеет ли она надеяться, что эта любовь потом, уже после плавания, обретет некий остов? Об этом она себя не спрашивала. Она хотела испытать счастье каждой отпущенной секунды сейчас, в этом рейсе. Вдруг это единственная, подаренная ей судьбой любовь, и другой уже не будет? Мать ведь все равно не уймется, все равно рано или поздно начнет сводить с претендентами на ее руку, мужчинами, которые могут быть сколь угодно неотразимыми, но никогда такими, как этот, который только что побывал у нее во сне.

Глупо, что она в такую минуту вспомнила о матери. Что бы та сейчас сказала, увидев свою драгоценную дочь из знатной семьи в объятиях судового стюарда?

Катарина тотчас же прогнала прочь эту мысль.

Петер с ней… Он такой удивительный. Встретить его было настоящим счастьем…

— Ты такая молчаливая, девочка моя, — сказал Петер, когда она на одно мгновение освободилась из его теплых объятий.

Катарина засмеялась:

— Как я могу разговаривать, когда ты меня беспрерывно целуешь? Думаю, словами не выразить того, что мы сейчас чувствуем.

— Это правда. Тогда, когда я тебя увидел впервые и повел к казначею, я сразу понял…

— Что ты понял?

— Что передо мной женщина моей мечты. Или ты, или вообще никто.

— Ты говоришь это каждой женщине, которая тебе нравится?

— Женщины мне нравятся не так уж часто. А говорил ли я подобное еще кому, не помню.

Он вновь обнял ее и принялся целовать, пока она не запросила пощады. Они были одни под этим ночным синим небом, раскинувшимся шатром над бескрайним морем. Золотистый свет луны отражался и живых неугомонных волнах.