Общество контроля. Как сохранить конфиденциальность в эпоху тотальной слежки

Чэнь построил по всему Тибету тысячи небольших удобных полицейских участков из бетонных блоков. Описывая первый год пребывания Чэня у власти, Зенц сообщил, что в Лхасе, столице Тибета, появился 161 участок, причем расстояние между ними обычно не превышает полукилометра. К 2016 году их насчитывалось не менее 700, разбросанных по городским и полугородским центрам Тибета. Каждый участок следит за окружающим его квадратом городской сети и использует для этого любые технологии, которые правительство сочтет полезными.

За первый год работы Чэня в Синьцзяне по всей провинции открылось 7000 таких же участков, в каждом из которых, по словам Ценца, работало от шести до тридцати сотрудников службы безопасности. Излишне говорить, что в настоящее время этот регион находится под усиленным контролем полиции. Ценц обнаружил, что в 2010 году в Синьцзяне было объявлено менее 5000 вакансий, связанных с безопасностью, а за первые восемь месяцев 2017 года открылось более 60 000. В период с лета 2016 года по 2017 год было набрано почти 90 000 новых сотрудников, что в двенадцать раз больше, чем в 2009 году.

В 2018 году в Китае работал мой коллега из журнала The Economist. Он сообщил, что в Хотане, небольшом городе на юго-западе Синьцзяна, появилось по одному участку на каждые 300 метров. Кроме того, на всех улицах с интервалом в 100 или 200 метров были установлены столбы, с которых во все стороны смотрели по восемь – десять видеокамер[198].

Многие из этих камер оснащены автоматическими системами считывания номерных знаков и распознавания лиц. Сотрудник службы общественной безопасности сказал моему коллеге, что все эти устройства вместе сверяют лица водителей с регистрационными данными их автомобилей, и любой, кого обнаружат за рулем чужой машины, будет арестован. В репортаже радио «Свободная Азия» сообщалось, что камеры распознавания лиц устанавливаются даже в деревнях. Один полицейский из городка Сиек сказал, что его коллеги используют камеры для проверки любого, кто въезжает в деревню[199]

.

Службы безопасности Синьцзяна располагают гораздо более широкими и экспансивными полномочиями, чем полиция на Западе. В рамках программы под названием «Станем родственниками» уйгурские семьи усыновляют китайских чиновников, те регулярно посещают свои приемные

семьи, даже время от времени живут с ними, обучают их китайскому языку и привозят подарки детям. Цитируя отчет за 2018 год, мой коллега отметил, что в 1,6 миллиона местных семей власти разместили более одного миллиона чиновников.

Другая инициатива Чэня – политика Один уйгурско-китайский родственник – приписывает уйгурам ханьскую «родню». Правительство также поощряет ассимиляцию через смешанные браки, выделяя по 10 000 юаней (около 1440 долларов США в 2018 году) уйгурско-ханьским парам, вступающим в брак. Китай запретил мужчинам отращивать ненормальные бороды

, женщинам – носить паранджу на публике, а родителям – давать детям имена, которые считаются слишком религиозными, в том числе Мухаммад, Арафат, Фатима и Муслим.

Службы безопасности передают информацию о местных жителях в интегрированную платформу совместных операций (IJOP) – этот инструмент агрегирования данных сотрудники службы безопасности Китая используют для выявления людей, которых считают потенциальной угрозой. Human Rights Watch провела реинжиниринг приложения IJOP, установленного на смартфонах чиновников, и обнаружила, что с его помощью власти собирают тревожный объем сведений. Фиксируются не только имена, адреса и идентификационные номера жителей Синьцзяна, но и этническая принадлежность, группа крови, уровень образования и политические убеждения, цифры на счетчиках электроэнергии и воды. Кроме того, приложение выявляет, может ли домохозяйство демонстрировать необычное использование электричества и почему; является ли человек, который покупает бензин для машины, ее зарегистрированным владельцем; совершал ли человек подозрительно долгие поездки за границу и какие представил для этого основания. Власти также собирают биометрические идентификаторы уйгуров, в том числе образцы ДНК, отпечатки пальцев, сканы радужной оболочки глаза и образцы голоса.

Human Rights Watch обнаружила, что подозрительным считается наличие любого из десятков приложений на телефоне, особенно VPN и зашифрованных, но общедоступных мессенджеров, таких как Viber и WhatsApp, а также ряд других безобидных действий, включая отказ от общения с соседями, редкое использование парадной двери и пожертвования мечетям. Пост во время Рамадана, регулярные молитвы и отказ от алкоголя тоже являются потенциальными признаками экстремизма[200].