Общество сознания Ч

После признания в причастности к убийству американского президента Полупятов покинул церковь и, по сведению старушки Прасковьи, отправился семимильными шагами либо в Погорелки, либо в «Девчата».

- Ну и что он теперь, по-твоему, делает?

- Пьет, должно быть. Что ж еще?

- Конечно, пьет, - кивнул батюшка. - И пьет, и греховодит как-нибудь. Мне деревенские из Погорелок грозились уже, что башку ему проломят. Да еще наверняка оправдывает себя: «Ах, я плохой? Ну так буду еще хуже!» Завтра в полдень явится весь посиневший. На похмелку клянчить будет. Нет, не видать мне света с этим Кудеяром. А если и видать, то не скоро. И не мне.

- Я, батюшка, тоже в промежутке между Рождеством и заговеньем пил много, - вздохнул Чижов.

- Ну, в этом ты мне уж в прошлый раз каялся, - осадил его отец Василий. - Да и тебе за всю жизнь не видать такого пьянства, какого он за одну только сегодняшнюю ночь напьет.

- Где ж он денег возьмет? - удивился Чижов.

- Да наобещает чего-нибудь, возьмет авансом и надерется. Его побаиваются, не отказывают в авансах: уголовник. Правда, не стану грешить на него, все, что наобещает, потом, по трезвой, сделает. На это не жалуются. Душа-то у него есть.

- Иначе б он и не приехал к вам жить, - пожал плечами Чижов.

- Сердцем чую, он хороший парень, - вздохнул священник. - И его действительно привело некое Божье наущение. Но бес не хочет с ним расставаться. Вот и мука бедному. Жаль его. Надо бороться за бедолагу. Я в него верю.

- Вы ж только что говорили, батюшка, что не видать вам с ним света, - улыбнулся Василий Васильевич.

- Ой… - еще тяжелее вздохнул отец Василий и вместо ответа заговорил о другом: - А вот в Москве есть один священник. Он сейчас большой популярностью пользуется, особенно среди молодежи. Вот это пятно так пятно! Происхождением он из «золотой» молодежи, папаша его высокие чины имел при советской власти, а сын с юности бражничать взялся. И однажды в пьяном мареве сбросил с балкона свою любовницу - за то, что она ему изменила. Та - насмерть. Суд, его - в тюрьму. Папаша и так, и сяк - не получается его из неволи выцарапать. Тут пришел Ельцин, новая власть, мутная водица. Этот молодчик вдруг стал твердить, что ему является Богородица, что он раскаивается и после тюрьмы пойдет по христианскому пути. А до этого все пытался доказать, что не вполне в своем уме. Теперь его выпускают, радуются на него, в пример преступникам ставят, и вот гляньте-ка: уже второй год, как сей субъект хиротонисан и служит священником в храме на Новозаветной улице. Маленькая там церковка. И вот он уже властитель умов. До чего доходит! Придет, скажем, к нему девица, вся расфуфыренная, на голове помпон, и - на колени перед ним, ручки вот так, по-католически, сложит: «Хочу креститься у вас, отец Виталий!» Он посмотрит на нее этак и говорит: «Встань, дочь моя, ты уже крещена Господом, ибо много пострадала!» И велит выписать ей удостоверение, что такая-то и такая-то приняла таинство святого крещения.

- Ничего себе! - возмутился Василий Васильевич. - Первый раз про такое слышу.

- Да, - кивнул священник. - А старушка подойдет к нему с вопросом: когда, мол, батюшка, будете воду освящать? А он ей: «Как только, так сразу». Старух очень не любит, клеймит их беспощадно. Старухи, конечно, не подарок нам, священникам. Бестолковые они в основном. Но нельзя ж им предпочитать тех, с помпонами. Старуха, может быть, греха порой за собой не чует и на исповеди талдычит: «Безгрешная я, батюшка, никому зла не желала и не делала». Ругаешь их, бывает. Но все же пользу они стараются приносить, помогают - помыть, постирать, то, сё, другое, третье. А кто храмы моет? Они, старухи, прихожанки. С помпонами храмы не моют.

- Неужто терпят такого Виталия отцы Церкви?

- Поговаривают, что хотят его лишить сана. А что толку? Вон бесоподобного Глеба Якунина лишили сана, а он пуще прежнего не унимается. Так и этот. Ему только в радость будет, чтоб его выгнали из нашей Православной Церкви. Он тогда с чистой совестью, точнее, с грязной, свою собственную церковь обоснует. Да, говорят, обосновал уже какое-то братство Сердца Христова. И сколько еще таких объявится на Руси в обозримом будущем? Легион. Не хорошо и поминать про них в канун такого праздника, да еще в Страстную пятницу, когда лукавый так и шастает поблизости. Давай, Вася, еще чайку взогреем. Погас закат, и чай остыл. Можно стишок такими словами начать.

- Пишете стихи, батюшка? Признайтесь. Ну, кроме тех, что про матушку Наталью.

- Нет, кроме тех, не пишу. Шуточно только, понарошку. А если всерьез, то это пусть иеромонах Роман. Его хватает на всех нас. Пойдем-ка, Вася, пока чай закипает, коз поглядим, не балует ли там Робинзоша.

Робинзошей отец Василий называл своего нового козлика, подаренного ему зимой в пятницу. Он сперва и назвал его Пятницей, а потом разглядел, что это не коза, а козел, и переименовал в Робинзона. Красивый был козлик, серебристо-серенький, с ярко-белой звездочкой во лбу.