Общество сознания Ч

Да, названия тут отменные! Выйдя через часок в Левриках, Василий отправился вправо, на восток, в сторону совхоза "Девчата". Где еще найдешь совхоз с таким наименованием? Говорят, что, когда там строилась большая молочная ферма, как раз вышел фильм "Девчата", а поскольку на ферме принято работать только женскому полу, то так и назвали. Конечно, это были лучшие времена советской эры. Можно ли было так назвать совхоз в двадцатые или тридцатые годы? Непременно было бы имени Коминтерна или Клары Цеткин. В лучшем случае "Красные зори".

- Красные девчата имени Коминцеткин, - пошутил Василий вслух.

Ему вдруг стало страшновато. Он шел один по дороге, по обе стороны лес, вокруг ни души, проехали две машины, ни одна не остановилась, чтобы подбросить его до "Девчат", а в последнее время в округе развелось множество волков, причем каких-то невиданно крупных, на стада нападают. В прошлом году они с отцом Василием в лесу на обглоданный коровий остов наткнулись.

Вот те раз! Никогда не было страшно ходить, а тут вдруг затрусил Чижов. Стал заново утренний чин читать громко вслух, начиная с "Во имя Отца и Сына и Святаго Духа". Молится, а сам думает: "И не услышу, как нападут, бестии!" Опять припомнился Белокуров с его газетой такого названия. До девяносто третьего года Белокуров издавал сначала "Курок", а потом "Белый курок", но после расстрела "Белого дома" название "Белый курок" кому-то показалось антипрезидентским, националистическим и даже расистским, к Борису Игоревичу явились люди и дали это понять. Тогда стала выходить "Бестия" - словосочетание, еще более фашиствующее, нежели "Белый курок", однако до сих пор даже антифашистский комитет почему-то не пошевелился по поводу издания такого толка.

Яркий человек Белокуров! Настоящая личность. И Чижова вновь охватил легкий озноб ревности, а он, между прочим, дошел в это время до "Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей". Снова он прижег свою ревность угольком стыда и заново стал читать молитвы, с того места, на котором подумал о бестиях и Белокурове. Старался теперь не отвлекаться мыслью от Бога и так дошел до "Верую", когда вдруг справа раздался топот и хруст. Он остановился и замер. Из лесу на него что-то неслось. Огромное, страшное. Под лапами хрустели в лужах льдинки. Неужели волк?

Тут эта бестия выпрыгнула из лесу, и Чижов сначала подумал: баран, заблудившийся или сбежавший из волчьего плена. В следующую секунду он понял, что это заяц. Но какой огромный! И он скакал прямо на Чижова с таким видом, будто хотел напасть и загрызть. Хоть и заяц, а страшно! Сердце так и колотится. Косой добежал до Василия Васильевича и лишь шагах в четырех увидел его, доселе не замечая по косоглазию своему. Как прянет в сторону! Прыгнул на дорогу, осатанело зыркнул на человека и поскакал на другую сторону, исчез в том лесу.

- Леврик несчастный! - погрозил ему вслед кулаком Василий.

Однако он был не на шутку удивлен размерами леврика - заяц и впрямь был величиной с барана. А откуда и почему так ошалело он несся? Что, если за ним волк гонится? Эх, сейчас бы эспадрон при себе не мешало иметь. Чижов ведь у Виктора не поленился взять несколько уроков и теперь довольно сносно владел холодным колющим и режущим оружием. Но ныне при нем не было даже ножичка. Он и продуктов никаких не взял с собой, намереваясь сегодня и завтра голодать.

Тут вспомнился Пушкин, который только потому не доехал до Петербурга и не попал на Сенатскую площадь, что ему дорогу перебежал заяц. Очень плохая примета, по народным поверьям, хуже черной кошки. Хотя сам Чижов недавно в разговоре с женой рассуждал так: Александр Сергеевич, хитрец, придумал этого злосчастного зайца. Любое другое объяснение, почему он не попал на Сенатскую, выглядело бы в глазах друзей неуклюжим, а заяц - очень поэтично, неожиданно и, главное, смешно. Вполне в духе Пушкина. Только зайца могли простить ему его друзья-демократы. А вот если бы в девяносто третьем году хотя бы один танкист повернул свой танк и сказал: "Не могу ехать "Белый дом" расстреливать, мне заяц дорогу перебежал", нынешние друзья-демократы этого бы не простили, потому что в девятнадцатом веке их расстреливали, а в двадцатом, начиная с семнадцатого года, они расстреливают.

Однако если Пушкин и выдумал своего леврика, то Чижов ничего не выдумывал, ему заяц в самом деле перебежал дорогу. Быть беде. Неужели Лада изменит ему с Белокуровым? Тьфу ты, Господи! Вот привязалась ревнишка мелкая! Ну, изменит, так изменит, приеду и отравлю ее, как Арбенин Нину. Или нет, лучше заколю эспадроном. Красиво! Зря, что ли, Виктор ему эспадроны подарил? Надо их как-то использовать.