Общество знания: История модернизации на Западе и в СССР

В начале XX века проблема взаимодействия биосферы и техники стала предметом разработки целого ряда геологов, географов и философов. Ученик Вернадского А. Е. Ферсман описал геохимическую деятельность человека, предложив для нее термин «техногенез» как весь комплекс преобразований природы под воздействием технической деятельности. При этом техногенез понимается как имманентно присущий существованию человека, а не эпохе научного знания и машинной индустрии. Вернадский подчеркивал: «С биогеохимической точки зрения важны, конечно, не научная мысль, не научный аппарат, не орудия науки, но тот реальный результат, который сказывается в геохимических явлениях, вызванных мыслью и работой человека в новом состоянии биосферы, которое им создается» [88, с. 19].

Представляя систему принципиальных противоречий, возникающих между биосферой и техносферой, Р. К. Баландин использует метафору сосуществования организма с механизмом. Биосфера как сверхсложный самоорганизующийся организм испытывает нарастающее давление факторов, которые навязывают ей совершенно иные, техногенные ритмы. Они нарушают процесс самоорганизации биосферы и при достижении определенной интенсивности делают невозможным ее стабильное самовоспроизводство. Оно становится возможным как часть технической деятельности человека.

Баландин пишет: «Парадоксальное явление: для сохранения реликтовых очагов биосферы — заповедников — требуются постоянно растущие затраты, специальные мероприятия. Естественные ландшафты сохраняются искусственно, техногенным образом… Упрощенная техногенная экосистема приобретает сходство с механизмом и функционирует в принудительном, регулируемом человеком режиме… Если в прежние эпохи техносфера являлась частью биосферы, существовала в ней в виде отдельных очагов, то теперь уже область жизни входит в техносферу и преобразуется преимущественно техновеществом и в соответствии с его особенностями… Технизированная биосфера — это и есть техносфера. Происходит мучительная и, по-видимому, безнадежная перестройка организма в механизм» [58].

Из этого описания ясно, что достижение критической точки в технизации биосферы действительно делает систему знания индустриальной цивилизации недееспособной. Эта система знания опиралась на идею субъект-объектных отношений человека к биосфере и таким образом поддерживала иллюзию возможности параллельного сосуществования техники («особо организованных созданий») с природой. На деле человечество перешло тот порог, до которого достаточно было «бережного отношения» к природе и ее «защиты» от разрушительных проявлений техники. Теперь сама биосфера стала частью техники, и ее надо воспроизводить искусственно, как машину. Чтобы осознать это и соответственно перестроить все общественное жизнеустройство, действительно требуется создать новое общество, которое условно и называется «обществом знания».

Доктрина этого «общества знания», выработанная на Западе в 70-80-е годы, в этом отношении не может считаться удовлетворительной. Дебаты относительно постулатов этой доктрины совпали по времени с «неолиберальной волной». Среди ученых особо громким голосом обладают сейчас экономисты. Экономическая наука заявила о себе как о части естественной науки, как о сфере познания, свободной от моральных ограничений и от нравственных ценностей. Она якобы «изучает то, что есть», подходя к объекту независимо от понятий добра и зла и стараясь выявить «объективные» законы, подобные законам естественных наук. Субъект-объектные отношения человека и природы, десакрализация и дегуманизация мира, механистическое (техноморфное) мировоззрение получили в неолиберализме новую поддержку[9]

.

Дж. Грей пишет о том влиянии, которое эта сторона «общества знания» оказала на весь мир: «Даже в тех незападных культурах, где модернизация происходила без вестернизации их социальных форм и структур, воздействие революционного нигилизма вестернизации должно было подорвать традиционные представления об отношениях человека с землей и поставить на их место гуманистические и бэконианские инструменталистские воззрения, согласно которым природа есть не более чем предмет, служащий достижению целей человека» [103, с. 282].

Таким образом, в доктрине «общества знания» не произошло отхода от тех представлений о природе, которые стали господствующими в индустриальном обществе. Надо вспомнить, что попытки развить в рамках немеханистического мировоззрения (холизма) начала «экологической экономики», предпринятые в XVIII веке Линнеем и его предшественниками (Oeconomia naturae — «экономика природы», «баланс природы»), были подавлены всем идеологическим контекстом индустриализма. В XIX веке так же не имел успеха и холизм натурфилософии Гёте, который впоследствии пытались развить фашисты с их «экологической мистикой».