Обсидиановый нож. Романы, повесть, рассказы

Телескоп был слишком мощный, он выхватывал единичные фигуры, не целиком даже фигуры, а наполовину, и всякий раз, когда в иоле зрения попадало лицо, Колька чуть охал от неожиданности — в этих лицах было так много человеческого, они были так сумрачно сосредоточенны, неподвижный взгляд казался таким целеустремленным, что стало необходимо найти этому какое–то объяснение, найти немедля и предотвратить страшную ошибку, преступление.

«Мы не убийцы», — кричал только что Джаванар.

Вот мужчина, почти безбородый — молодой, по–видимому. Стариков не видно, детей — тоже, кроме нескольких грудных. Вот он снова, тащит за один конец бамбук, оступается, тащит. Неловко бросает в воду — садится, не рассчитав отдачи. Поднимается. Поднимает голову совершенно обезьяньим движением. Подбородка у него почти нет, он еще молод, борода не успела вырасти.

Может быть, мгновение Колька смотрел в трубу, но ему показалось — прошли столетия. Широкий, косоплечий волосатый человек стоял на том берегу и думал. Бревно, которое он приволок с таким трудом, отплыло уже далеко от берега, ныряло — над ним покачивались три головы. Как это вышло? Он притащил бамбуковину через джунгли, бросил в воду, а для него места не осталось… Он бросается в поток, находит место у другого бревна, плывет.

Колька оставил трубу — первые пловцы добрались до середины Раганги. Стремнина помогала им пересекать реку, уже было видно, что они достигнут берега как раз под мысом, и Охотники стягивались сюда со всего берега. Прогремели копыта, загудела «поющая стрела». Джаванар, Ахука, еще несколько Охотников и Кузнецов стояли на мысу, опустив руки одинаково бессильным движением.

Дхарма сидела в стороне. Колька поймал ее выжидательный взгляд, подошел к Ахуке и Джаванару, таким стройным и высоколобым, тонким, что пришлось оглянуться на воду, покрытую черными точками и заново понять — косоплечие там, не приснились…

Они думали. Стройные атлеты с могучим, тренированным, молниеносным мозгом решали судьбы обезьянолюдей, которые двинулись в поход, повинуясь не разуму — стадной панике, которых простая переправа вынуждала к мучительным, непосильным потугам мысли. Решение задачи «вода–бревно–человек» было величайшим триумфом их сумеречного сознания, венцом абстрактной мысли каменного века… Что побудило их сбиться в стадо, бросить охотничьи угодья, детей, и через болотные джунгли двинуться в Равновесие? Нашествие хищников, неурожай плодов или черные дымы кузниц, маячившие над горизонтом? Никогда не узнать доподлинно, но по хмурым лицам Охотников и гневным Кузнецов можно было судить, что они склоняются к последней причине. Сию минуту надо было решать их судьбу. Сейчас они начнут карабкаться на берег, передовые дождутся основной массы и пойдут дальше, в Равновесие…

— Без крови их не остановить, — сказал Джаванар. — Нужны Охотники пяти поселений, чтобы их осилить и вывести из Равновесия.

— Прежде они разрушат кузницы, — сказал Ахука.

— О чем мы спорим? Малоголовые не виноваты перед нами. Мы виноваты, не приобщив их к Равновесию, — сказал Кузнец Гишан.

— Пустые споры, — сказал незнакомый Охотник. — Закон Границы говорит ясно: «Не убивай без необходимости». Тысяча малоголовых! Спасение кузниц не обелит их убийц. Надо отступать.

— Они разрушат кузницы, — повторял Ахука. — Мы должны охранять кузницы, наравне с Великими, невзирая на кровь.

— Отстоять кузницы возможно, только отстояв все поселение, — сказал Джаванар. — Защита поселения начинается здесь, — он прозвенел тетивой. — Мы не убийцы, Наблюдающий Небо!

— Почтенные, выслушаем Адвесту, — сказал Кузнец.

— Здесь я не имею голоса, — стесненно ответил Колька. — Но если их можно остановить без убийства, то я за это.

Дхарма сидела над обрывом, обхватив колени топкими руками. Она видела то же, что и остальные — сотни бамбуковин приближались к берегу, еще минута — и передовые нащупают ногами дно.

Колька беспокойно оглядывался, ему казалось, что разговаривать поздно — сейчас малоголовые полезут вверх по обрыву…

— Кузницы построим новые, — сказал он. — Правда, Ахука?

Наблюдающий Небо ответил ему странным взглядом, быстрым поворотом глаз, ставших прозрачными, как агаты. Махнул рукой и вразвалку пошел к дороге, подсвистывая собак. Его спина выражала такую безнадежность, что жутко было смотреть.

— О–хо–хо, — вздохнул Джаванар. — Пора… Стрелы на тетивы.