Обсидиановый нож. Романы, повесть, рассказы

— Так, хорошо… Значит, на одном контрольном пункте рентгеновский аппарат можем заменить этим прибором? Это достижение… «Камею» обезопасим на сто процентов!

— Прежде всего, медицинская проверка, — сказала Анна Егоровна. — Эта штука же орудует в мозге — нашли игрушку… Вы можете поручиться, что она безвредна?

Благоволин вдруг сказал странным голосом:

— Это «посредник» планетного класса.

Стало тихо. Дмитрий Алексеевич сидел, сжав пальцами виски.

— Сейчас, сейчас, — пробормотал он. — Сейчас я вспомню… А! Планетного — именно так… Извлекает только этих Мыслящих… Наших не… как бы сформулировать?., наших не берет. Он безвреден для мозга, Анна Егоровна. Еще что–то было, сейчас… А! Он действует эн раз, затем самоуничтожается. Вся их аппаратура, выносимая с корабля, имеет ограниченное количество циклов… — Физик бормотал, как со сна, и это было так непохоже на его обычную самоуверенную манеру, что всем стало не по себе. — Эн, эн… Сколько же?.. По–видимому, Девять. «Посредник» девятиразового действия. На контрольном пункте его нельзя использовать.

— Нельзя–а? — спросил Ганин. — Откуда вы это все знаете? (Благоволин не ответил.) А раньше почему не доложили?

— Сейчас только вспомнил, Иван Павлович.

— Почему девять? — спросил кто–то.

— У них девятиричная система счета, — сказал Благоволин.

Начальник Центра сложил кончики пальцев, поднялся:

— Спасибо, товарищи. Оперативные решения откладываем. Пока ведем исследования. Первое — надо получить рентгенограммы прибора. Используйте рентгеновские аппараты, установленные на проходных. Получите снимки в разных ракурсах. В карманах, портфелях, обуви. Возможно, прибор вообще прозрачен для рентгена, а мы штабных работников облучаем каждый день. Второе — врачам, психологам, физикам провести комплексное исследование. Программу представите на утверждение. Прибор не портить. Включать разрешаю не больше двух раз…

— Михаил Тихонович! — вскрикнула докторша.

— Не больше двух раз, — жестко повторил Зернов. — Третье… «Апостол» не должен знать, что «посредник» и кристаллы мы обнаружили. Впрочем, следствие я поведу сам. Последнее. Я приказываю считать, что мы ничего не добились. Ни–че–го. Взяли в плен шестерых врагов — право, это не победа… Товарищи, вы свободны. Дмитрий Алексеевич, останьтесь.

Он обождал, пока все вышли:

— Дмитрий Алексеевич, вы играли. Плохо играли. Неважный вы актер…

— Сознаюсь, — сказал физик. — Я не Москвин.

— Вы притворялись, что вспоминаете.

— Ну да. Остальное — правда. (Зернов пожал плечами.) Не верите? Все, что я говорил, поддается проверке. «Посредник» наверняка один раз был в деле — после восьми включений он рассыплется, если не после семи. Проверяйте. И для рентгена он непрозрачен, как я говорил.

— Зачем вы играли? — спросил Зернов.

— Михаил Тихонович… Я не хвастун, правда? Ведь я даю ценнейшую информацию. Без нее «посредник» бы погиб. А он еще пригодится, хотя бы для операции «Тройное звено»… Смею напомнить, я же дал информацию об однозарядном «посреднике», и сегодня она подтвердилась убедительнейшим образом. Что вам до манеры, в которой я выступаю на совещании?

— Неубедительно. Я должен знать все, что знаете вы. Тогда, когда нужно мне, а не по вашему усмотрению. Сейчас я должен знать, зачем вы играли.

Физик достал служебное удостоверение, положил на стол.

— По–видимому, я отстранен от работы.

— Не имею другого выхода.

— Я готов. Михаил Тихонович, одна просьба — я жду письма или телеграммы. Пусть меня известят, и тогда я расскажу вам все. Лично вам, и никому другому.

Он грустно, шаркая большими ногами, вышел из кабинета. Зернов сказал в пустоту:

— Нелепо… Да что делать?

Если он не применит к Благоволину дисциплинарные меры, то они будут применены к нему, Зернову. Он дал Ганину распоряжение о домашнем аресте. Затем написал несколько слов на листке именного блокнота, поставил дату и листок запечатал в конверт. Открыл большой сейф, в нем еще одну дверцу и туда, в отделение для самых важных бумаг, спрятал конверт.

Обычная прогулка

Двое суток назад мир казался прекрасно устроенным. Он был подобен Солнечной системе, в которой светят три Солнца — Великие, — вокруг них по сложным, однако же неизменным орбитам вращаются члены высших каст. Затем вторая система спутников — низшие касты. Все было четко и определенно. Цель Пути задана раз и навсегда После смерти — возрождение. При жизни — стремление вверх.