Обучение военному делу в Средневековье. Краткий экскурс по верхам

Хорошо, вот хан собрал всю толпу. Куда бы он их ни повел, надо добиться управляемости большой конной массы. Это достигалось массовыми облавными охотами, когда громадные куски степи — до ста километров! — пересекались сплошной цепью в несколько десятков тысяч загонщиков, а другие тысячи встречали бегущих зверей и выбивали, например, волков, потому что самые опасные для стад. Причем волки истинные демократы, ханские и бедняцкие стада рвут одинаково, так что охота ханская — а польза всеобщая.

На охотах степняк учился слушать сигналы — а ханы и нойоны, тысячники-десятники, тоже учились понимать движение большой конной массы и направлять ее куда надо, а не куда хочется.

Дальше дело было за тактикой. Кочевники не использовали сложные схемы. Пользуясь умением стрелять на скаку, они осыпали стрелами врага до тех пор, пока тот не поворачивал спину. Если враг стоял твердо, то кочевники имели выбор между каруселью (гарцевать вокруг и стрелять до победы или исчерпания запаса стрел) или ложным отступлением. Именно то, что описывал Сигизмунд Герберштейн на маневрах поместной конницы русского царства: "Если противник не разбегается, то русские отходят и убегают". Русские к тому времени добрых триста лет воевали в основном со Степью, и поневоле переняли основную тактику противника.

В лобовые атаки до победы кочевники почти никогда не ходили. Хотя тяжелая конница у них имелась, и была она вполне себе доспешной — но, в отличие от арабов, монгольская "кованая рать" в битвах использовалась тогда, когда враг подходил к ханской ставке и мешал Субудаю пить чай с Батыем и выяснять, кто из них тоньше понимает китайскую поэзию.

Почему так, тоже понятно. Степь огромна. Найти противника и загнать его в угол куда важнее и сложнее, чем потом зарубить. А потому конь должен быть быстрый и выносливый. Сила и масса коня вторична.

Для рыцаря все ровно наоборот. Европа маленькая, заросла лесом по самые брови. Искать противника не надо: осадил ключевой пункт, замок там или брод — сам прибежит. Основное оружие рыцаря тоже конь. Сам рыцарь это тройник для присоединения к коню острого копья-ланса, ну и чуть-чуть для направления копья. Главное, не вылететь из седла, когда вся кинетическая энергия полутонного дестриера, скачущего со скоростью мотоцикла, примерно километров 30 в броске, передается на острие копья, а это острие упирается в противника. Больше одного броска рыцарский конь осилит не всегда и не любой, но больше и не надо: хорошо нацеленный удар по пехоте насадит на копья первые два ряда, а там в ход идут седельные мечи, топоры — и главное: подкованные копыта полутонной зверюги, взбесившейся от страха и ярости. Человек в седле там уже так, вишенка на торте.

У кочевника коник легкий, рассчитанный как раз на изматывание противника бегом. Стрел кочевник не жалеет: они чаще всего тростниковые, вовсе без наконечника. Да, броню рыцаря они не пробьют, но можно ведь стрелять в коней навесом. За день кружения хоть одна стрела да зацепит, а дальше столбнячные бактерии сделают грязное дело, и без коня рыцарь далеко не ускачет. А отступать кочевник может до Урала и дальше, гонись на чем хочешь.

Вообще-то и нормальные стрелы у кочевников очень даже имелись, со стальными наконечниками разных типов. Но даже тростниковой стрелкой на дистанции плевка в морду кочевник мог победить сугубо за счет опыта стрельбы из неустойчивого седла. А уж когда ему хороший боеприпас подгоняли покоренные китайцы в количествах — тушите свет, сливайте кумыс.

Поэтому армия кочевников состояла из массы конных лучников и небольшого числа хорошо вооруженных телохранителей-нукеров. Телохранители берегли полководцев или приближенных к хану лиц, ну и его самого, и в бой вступали реже, чем римские триарии.

В соответствии с тактическим применением, армейское обучение кочевника содержало три важные вещи:

Ездить верхом, в том числе и группой (ржали всей юртой).

Стрелять из лука, попадать необязательно (ржали всем родом). Важно держать противника под постоянным дождем стрел.

Слушать команду и в бою не кидаться грабить, а четко слушать сотника (ржали всем туменом, даже кони).

Чингисхан в своей "Ясе" записал это, наконец-то, на бумагу. Но руссише попаданцы из ХХХ века сперли оригинал, и нам приходится довольствоваться отчетами Плано Карпини, фентези Марко Поло, арабскими пересказами в "Тайной истории монголов", да великолепным без шуток циклом Рыбакова "Плохих людей нет".

На этой радостной ноте пока все. Про грустные вещи: взаимодействие организаций монгольской и китайской, рыцарской и монгольской (на фоне Крестовых походов) — будет позже.

Письмо другу