Обузданные тучи

Горный присел и сорвал несколько растеньиц. Они были дряблыми и обессиленными от невыносимой жары, которая словно сжигала все живое.

— О, — вздрогнул он. — Она идет, немилосердная засуха… Еще несколько дней, и она выпьет всю зеленую кровь растений. Но еще не поздно, еще весело зазвучат, сынок, дождевые капли!

Мак нашел на дереве важного жука-носорога. Он наблюдал за ним с любопытством молодого, подающего надежды энтомолога и неожиданно расхохотался.

— Папа! — сказал он. — Этот жук очень похож на старика Ролинского, он даже ходит так, как профессор.

Вдруг Мак приосанился. Он сел на пенек и завел серьезный разговор с отцом.

— Скажи, папа, — спросил он, — почему тебе захотелось пригласить к нам этого сердитого старика?

— Видишь ли, — сказал Горный, — у нас была только одна кандидатура, достойная этой работы. Я говорю о работе нашей разведки, четкость которой иногда решает все.

— Расскажи мне о нем, — попросил Мак и сел на траве, скрестив ноги, как совсем маленький мальчик. — Что он за человек?..

— Хорошо, — начал Горный. — Ролинский у нас один из старейших ученых метеорологов. Всю свою жизнь он отдал науке. Ты видел его искалеченную руку?.. Еще совсем молодым во время каких-то химико-физических опытов он прожег до костей два пальца, и их пришлось отрезать. А его жена?.. Это было самое ужасное. Говорят, что она погибла во время взрыва, когда профессор пытался создать искусственную шаровую молнию. С тех пор он стал таким нелюдимым. Он полностью закопался в лаборатории Закавказского института дождевания, создав там с несколькими другими товарищами своего рода научную крепость. В основу своей работы Ролинский положил химические и электрические процессы в каплях и дал блестящие научные труды по теории природного дождя. Но на этом он и остановился, упрямо предсказывая, что управлять дождем можно будет только в очень далеком будущем.

Ну, а мы, как ты знаешь, штурмовали науку с двух сторон: и в лаборатории, и в полевых условиях. Иногда то, что получалось в лаборатории, практика опровергала. Мы изучали науку о дожде, используя также и научные труды Ролинского. Но ждать искусственного дождя сто лет мы не могли.

Профессор называл нас фантастами и воевал с нами! Однако, услышав об успехе наших полевых опытов, он все-таки тоже занялся ими. У него были в Закавказье прекрасные условия — здание института стояло вровень с облаками… Ролинский начал влиять на облака рентгеноизлучением и каким-то химическим веществом своего изобретения. Работу он прятал от всего мира. Именно поэтому, отрезанный собственным упрямством от других институтов, он так и остановился на одном месте в своих опытах. Мы обогнали профессора, так как его техническое оборудование для опытов, его дождевание было устаревшим, кустарным. А мы, работая в сотрудничестве с другими институтами, вооружились передовой техникой. И теперь мы делаем дождь…

Гул в небе привлек внимание Горного. Летел грузовой воздушный поезд. Как гигантские жуки, медленно снижались вертолеты.

— Привезли запасные части к комбайнам! — весело сказал Горный.

И вдруг в неподвижном воздухе повеял ветерок. Улыбка озарила лицо Горного.

— Летим, сынок, — сказал он, быстро поднимаясь. — Начинается норд-вест. Он принесет нам облака!

Китайский фокус

— О, да у нас гости! — закричал Мак, планируя к стоянке станции.

Действительно, рядом с «Победителем» стоял автобус. Из него выходила группа людей — нетерпеливый дед Омелько приехал со знатными колхозниками взглянуть вблизи на воздушный корабль. Мак поискал взглядом среди них Галинку, но ее не было.

Работники станции во главе с Гандиным встретили юного пилота аплодисментами. Все они любовались полетом Мака. Гандин прикрепил к рубашке мальчика значок, на котором был изображен летящий орел. Такие значки выдавали только тем, кто сдал минимум по авиаспорту.

Горный, поздоровавшись с гостями, оставил их на попечение Григория и Мака, а сам поспешил в радиорубку.

Новая радиотелеграмма волновала предчувствием близкой победы.

«Стабилизация облаков проходит успешно, — сообщала вторая станция погоды. — Северо-западным посылаем первый транспорт».

Далее следовал шифр — это были записи количества суточной влаги, которую станции удалось стабилизировать, формы облаков и тому подобное.

Горный словно помолодел после этого известия, его движения стали быстрыми и порывистыми, как у юноши. Радиорупор мгновенно разнес по всем рабочим комнатам его новые приказы. Станция готовилась к битве со стихией. Отдав необходимые распоряжения, Горный вернулся к экскурсантам, которым Григорий показывал «химичку».

— О, — сказал старик Омелько, бросаясь навстречу, — позвольте пожать вашу руку!.. Вы же гениальный человек, раз придумали такой замечательный способ обуздывать облака!