Обузданные тучи

— Да, мы не знаем, — резко сказал Горный, — потому что вы прятали ваши методы под десятью замками. Вы не обижайтесь, пожалуйста, — ведь так и было? И знаете, что еще я отвечу на ваше предложение? Я буду рад, если вы снова возьметесь за научные исследования. Но сейчас у нас практическая работа, у нас боевое задание — преодолеть сегодняшнюю, конкретную засуху, и мы просто не имеем права проводить в этот ответственный момент любые эксперименты.

— Вы просто не верите, не верите!.. — вспыхнул Ролинский. Он стремглав выбежал из химички и заперся в своем кабинете.

Тем временем станция, закончив работу, медленно возвращалась назад на свою стоянку, переплывая покрытое легкими облачками вечереющее небо.

Приближалось время ужина. Веселый Мак побежал на кухню, находившуюся на втором этаже, чтобы узнать, что сегодня на сладкое. У Катюши случилась неприятность. Ее меню грозила страшная опасность, и именно тогда, когда ей хотелось отметить радостный день чем-то особенно вкусным. Испортился автомат, сбивавший крем из замечательных сливок, которые доставили с фермы колхоза «Юг». Эти легкие, вкусные облачка не конденсировались и таяли, превращаясь прямехонько в молочно-белый дождь!

— Спасай, сынок, — сказала Катюша. — А то вся моя стабилизация пропадет, и вместо крема вы будете есть кисель.

Катюша была уже хорошо знакома с работой станции и вполне точно сравнивала процессы в креме с процессами в небе.

Мак осмотрел автомат — он сразу понял, в чем дело, и принялся его чинить. Через несколько минут аппарат уже работал.

Ужасный вопль Катюши заставил его обернуться.

— Крем, — чуть не плакала она. — Крем!

История была действительно ужасная. Муха, крутившаяся вокруг, умудрилась попасть в большой цилиндр с кремом, который стоял на стуле. Она чуть не утонула в нем, барахтаясь в сладкой пене, как муха в молоке.

Задыхаясь от смеха, Мак вытащил оттуда очень испуганную собачку. Но Катюша была безутешна. Станция осталась без крема.

Собачка была липкая, как конфета, и Мак потащил ее в ванную купать. Вдруг Муха, понюхав воздух, резко, как бешеная, вырвалась у него из рук и бросилась к двери электрички.

Мак вспомнил о недавних странных явлениях в этой комнате. Он быстро схватил и запер голосистую Муху у себя в комнате, а после на цыпочках подошел к двери электрички.

Нажал защелку, двери бесшумно отворились. И тогда Мак ясно увидел, что в пустой электричке вдруг открылся ход на чердак и по лестнице поплыл вверх (сам собой!) большой блестящий шар-баллон.

Взволнованный Мак подбежал к лестнице. Но все уже закрылось, исчезло, как на экране. И все же это было явью!..

Мак бросился открывать люк — механизмы не слушались. В это время громкий удар грома потряс все тело корабля.

Мак побежал в химичку, собираясь обо всем рассказать Рае.

Однако он не успел ничего сказать. В эту минуту окно — в глаза всем — вспыхнуло ослепительным сиянием. И желтый огненный шар, как раскаленное маленькое солнце, плавно влетев в окно и сделав легкий пируэт, вылетел обратно под аккомпанемент взрыва грома.

— Шаровая молния!.. — прошептал Григорий.

Горного уже не было. Он лихорадочно бросился в комнату наблюдений. Прошло десять-пятнадцать минут. Казалось, корабль замер.

Будто сквозь сон услышал Мак голос отца.

— Облака стабилизировались. Район южной МТС остался без дождя.

В мокром халате — только из ванны — быстро прибежал в комнату наблюдений и профессор. Чалма-полотенце беспомощно волочилась по полу… Нижняя губа его дрожала, и глаза без пенсне глядели совсем жалко.

— Только подумайте, шаровая молния!.. — сказал он.

«Мертвая голова»

Мак не ошибался, когда думал, что Галинка любуется конденсацией облаков.

Но на этот раз, ожидая дождя, она уже не прыгала. Наоборот, очень сосредоточенная, взволнованная, она почти весь день тихонько-тихонько пролежала в траве у веранды, наблюдая, как клубятся, плывут искусственные облака.

От этих облаков шла странная свежесть, и все отдыхали. Казалось, что каждый цветок, жадно раскрывая свой венчик, дышит свободно. И Галинка размечталась под нежным пушистым покровом облаков, что медленно окутывал ее сумерками, прохладой, — сном.

Когда она вырастет, тоже станет каким-нибудь воздушным инженером. Это интереснее, чем возиться с насекомыми. Глупости, Галинка совсем не трусиха, она уже не боится пауков. И летать вовсе не боится. Она будет кондуктором воздушного поезда! Или, еще лучше, дождевым инженером, таким, как тетя Рая. Может быть, она будет работать на стабилизирующей станции — тем еще интереснее: непрерывно идут дожди, на улице слякоть, сырость, а ты летишь на своем корабле и полыхают молнии. Облака перестают плакать и убегают прочь. Проглянуло солнце.

А старушка-мама сидит дома перед экранчиком и смотрит на упорное (непременно упорное!) лицо своей Галинки.

Галинка уже начинала скучать по маме. Какая она приедет с Кавказа?.. Пожалуй, загорелая и сильная. И как она будет рада, когда узнает, что засуха окончательно побеждена. Пойдут дожди, и поплывет ее комбайн по замечательному волнистому морю.