Обвиняемый (ЛП)

Я киваю. Я в порядке, но я рада, что он не позволил мне убежать обратно к себе в такую бурю. Кажется, что с каждой секундой становится только хуже.

На краткий миг мы встречаемся взглядами, и ни один из нас ничего не говорит. Возможно, определяющий момент – тот факт, что он впустил меня в свой дом.

Но, конечно, Джейкоб быстро отводит взгляд.

Затем он поворачивается и уходит в другую комнату, так что я пользуюсь возможностью осмотреть свое окружение. Здесь места даже меньше, чем у меня дома. По сути, это просто одна большая комната, в которой очень мало места. У него здесь даже телевизора нет. Но я замечаю больше камер, что снова вызывает у меня любопытство. Я вроде как понимаю про те, что снаружи, но иметь что-то и внутри тоже? Это просто странно.

Я остаюсь стоять на том же месте, пока оглядываюсь вокруг. Несмотря на всю эту историю с лодкой, мне кажется неправильным ходить и рыться в его доме теперь, когда я немного лучше его знаю.

— Вот, ты можешь надеть это.

Я поворачиваюсь и вижу, что Джейкоб держит для меня черный свитер. Он уже сменил свою мокрую футболку и надел другую, на этот раз белую, которая демонстрирует его мускулы так же сильно, как и предыдущая.

— Спасибо, — говорю я, забирая у него тарелку и протягивая ему еду.

Не раздумывая, я начинаю снимать футболку, так как она намного влажнее, чем майка под ней, и Джейкоб немедленно разворачивается, неловко кашляя.

— О, все в порядке. У меня под ней есть еще одежда.

Я чувствую себя ужасно, потому что ясно, что он старается держаться подальше от ситуаций, когда у него может возникнуть искушение действовать неподобающим образом. Не то чтобы я думала, что он не может себя контролировать. Я не видела ничего, что говорило бы мне об обратном.

Он кивает головой, но по-прежнему не оборачивается. Одна из его рук тянется вверх и сжимает шею, прежде чем снова упасть на бок.

— Я одета, — бормочу я, как только надеваю его свитер.

Он такой большой, удобный и пахнет божественно. Я инстинктивно прижимаюсь к нему, глубоко вдыхая мужской аромат, пропитывающий материал. Я так погружена в свитер, что не сразу понимаю, что Джейкоб обернулся и смотрит на меня со странным выражением.

Смущение покалывает мою кожу, заставляя мои щеки гореть. — Я, эм… В нем, действительно, тепло. Спасибо.

Прочистив горло, он поворачивается к кухне и говорит. — Э-э, ты можешь сесть на диван. Хочешь воды или еще чего-нибудь?

— Конечно. Вода – это звучит хорошо.

Я сажусь, внезапно почувствовав нервозность. Не из-за своей безопасности или чего-то еще, но из-за того, что мне нужно сказать или сделать. Мои большие пальцы начинают свое путешествие по кончикам пальцев, и я переношу свой вес на диван. Почему я так себя чувствую?

Джейкоб приносит мне стакан воды, а затем садится в кресло, выглядя так, будто ему так же неуютно, как и мне. Пространство и без того маленькое, но в его присутствии оно кажется еще более крошечным.

Звуки грома пронизывают тишину, растянувшуюся между нами, но через несколько минут я заговариваю.

— Никакого телевизора, да?

— Нет.

— Это специально, или ты просто еще не успел его приобрести? Потому что у меня дома есть два, и ты можешь взять один, если хочешь?

Он ерзает на своем месте. — Я не смотрю телевизор.

— А, — говорю я, кивая. — Я заметила, что у тебя на лодке была PlayStation.— Его поведение меняется с неловкого на раздраженное при воспоминании о том, как я вломилась на его лодку, и я поднимаю руки перед собой. — Я сожалею обо всем этом, ты знаешь, но я не могу изменить это сейчас. — Я пожимаю плечами. — В любом случае, ты все еще играешь в нее?

— Да, иногда.

— Какие игры у тебя есть?

Он снова ерзает на своем месте. — Просто обычное подростковое дерьмо. Call Of Duty, Battlefield, NBA и куча других. Впрочем, все старые версии.

— Мм, — мычу я, как будто знаю, о чем он говорит.

— Когда я был моложе, мне всегда хотелось играть в видеоигры. Я пытался играть в те, которые они установили, примерно две секунды, прежде чем меня посадили.

Джейкоб наклоняется вперед в своем кресле, казалось, не в силах усидеть на месте. — Ты сказала, что вела жизнь, похожую на тюремную?

Это первый реальный вопрос, который он задал о моей жизни, и он, действительно, вспомнил, что я это сказала. Это вызывает во мне странный ажиотаж, и я хочу поддерживать эту форму общения открытой, как можно дольше.

— Давай просто скажем, что это было не обычное для тебя воспитание со Стэнли и Жаклин Мердок в качестве родителей. — Я добавляю сюда эти имена, чтобы посмотреть, есть ли у него какие-либо признаки узнавания. Но ничего нет. Никаких признаков того, что он слышал о них. — Мне дали роль, которой я должна была следовать, и я постоянно находилась в центре внимания из-за моих родителей.

Моя прежняя жизнь стала все больше и больше казаться далеким воспоминанием, о котором никто никогда не потрудился бы вспомнить.

Он кивает. — И ты переехала сюда, чтобы быть подальше от этого внимания?

— Да. — Легкая, почти нервная улыбка появляется на моих губах. — Переехала.

— Что ж, это хорошо, — тихо говорит он.