Обвиняемый (ЛП)

Я наблюдаю, как обе его руки скользят по лицу, а затем перемещаются к задней части шеи, чтобы сжать напряжение, вероятно, накапливающееся там.

Я просто, я не могу в это поверить.

Они отправили невиновного человека в тюрьму.

Он потерял своих родителей.

Он потерял своих друзей.

Он не умер, но он, действительно, потерял свою жизнь.

Рыдание вырывается из моей груди, и я чувствую, что вот-вот задохнусь.

— Эй, не делай этого, — говорит Джейкоб, теперь лицом ко мне. — Не плачь. — Он переминается с ноги на ногу, выглядя так, словно хочет утешить меня, но годы обращения с ним, как с мерзким куском дерьма, приучили его держаться на расстоянии.

Вместо этого я сокращаю расстояние между нами, сжимая его в яростных объятиях. Его тело напрягается от моего прикосновения, а руки на мгновение зависают в воздухе, не зная, куда опереться. В конце концов, когда я не отпускаю его, а скорее зарываюсь лицом глубже в него, пока текут слезы, его руки обхватывают мою спину, притягивая меня ближе.

— Не плачь, — мягко повторяет он. — Я никогда не мог смириться с тем, что вижу слезы.

— Я ничего не могу с этим поделать, — бормочу я ему в грудь.

Вся его жизнь была разрушена, а он ни черта не сделал. Этот город ненавидит его, потому что судил его без возможности оправдаться в их глазах. О Боже, они делают с ним все эти ужасные вещи, и он не заслуживает ни грамма этого.

Я слегка отстраняюсь, чтобы посмотреть на него снизу вверх. Его лицо расплывается из-за моих слез, но я все равно вижу его в новом свете.

— Как ты не ожесточился еще больше?

Он издает тихий смешок. — На случай, если ты не заметила, я почти каждый день такой. — Одна из его рук скользит по моей спине и поднимается к лицу, и его большой палец нежно проводит по влаге на моих щеках, действие, которое кажется совершенно нехарактерным для него, а может быть, и нет. Может быть, именно таким он и был до того, как все это случилось. — Но ты делаешь дни немного более сносными.

Мои внутренности тают не только от его прикосновений, но и от его слов.

Мое сердце чувствует так много вещей прямо сейчас. Ясно, что он все это время что-то знал, что-то, чего я не смогла увидеть. Хотя мне всегда было трудно видеть в нем по-настоящему злого человека, которым он должен был быть.

Расплывчатость в моем зрении начинает спадать по мере того, как я овладеваю своими эмоциями. Его красивые серо-голубые глаза становятся центром фокусировки моего взгляда, и я чувствую, что впервые вижу их по-настоящему. Там, где я когда-то думала, что вижу лишь вину и сожаление, теперь я вижу пытку, боль и мучения. Он был вырван из своей невинной подростковой жизни и брошен в яму с монстрами, помеченный, как один из них.

Когда мой взгляд скользит по его лицу и останавливается на его губах, мне внезапно приходит в голову мысль. — Это был твой первый поцелуй?

Он издает тихий стон, отпускает меня и подходит к дивану, потирая рукой подбородок. Я иду за ним и сажусь рядом с ним.

— Что?

— Это чертовски неловко.

Я кладу свою ладонь на его руку. — Нет. Пожалуйста, не смущайся. Я, конечно, не думала о тебе ничего плохого. Боже, я имею в виду, у тебя так много отняли. Если уж на то пошло, я нахожу тебя более привлекательным из-за этого. — Затем, слегка поглаживая его по руке, я добавляю. — Мне очень повезло оказаться твоей первой. — Когда я понимаю, как это прозвучало, я чувствую, как мои щеки краснеют. — Я имею в виду твой первый поцелуй.

Он, на самом деле, ухмыляется, глядя на свои руки, лежащие на коленях, и я снова поражаюсь тому, каким молодым и красивым он выглядит, когда делает это.

— Почему ты позволил мне думать, что ты это сделал?

Вздохнув, он говорит. — Реми, я потратил месяцы, пытаясь убедить людей, что я невиновен. Моя собственная семья, которая знала меня всю мою жизнь, и друзья, которые знали меня годами, не поверили мне. С чего бы мне вообще думать, что ты мне поверишь? В любом случае, для тебя было лучше просто думать о том, о чем думали все остальные.

— Почему?

Он пожимает плечами. — Тебе не место в моем испорченном мире.

— Тебе тоже.

Его глаза поворачиваются к моим. — Остальной мир не согласился бы с тобой.

— Мне все равно. И я не собираюсь держаться от тебя подальше. Это не остановило меня, когда я думала, что ты виновен, и ты изменился. Это точно, черт возьми, не остановит меня теперь, когда я знаю правду.

Я кладу голову ему на плечо, чувствуя невероятную благодарность за то, что я вообще осталась рядом с ним, несмотря на мои первоначальные мысли.

Мой взгляд останавливается на одной из камер, и мои животрепещущие вопросы, касающиеся их, выходят на первый план.

— Почему у тебя везде камеры?

Джейкоб делает глубокий вдох, прежде чем медленно его выпустить. — Самая большая проблема, с которой я столкнулся, заключалась в том, что я не мог доказать, что не сделал ничего плохого. Если бы были доказательства, моя жизнь сейчас была бы совсем другой.

— Значит, камеры предназначены для того, чтобы у тебя всегда были доказательства?