Обвиняется в измене

- Ну а вы, Ларина? Денис немного поворачивает голову и как-то совершенно непринужденно, естественно, опускает руку под стол. Прямо мне на колено, оставленное без прикрытия юбки, - Как вам трудовые будни?

Лена проговаривает эти два слова скороговоркой.

Оля нервно и громко смеется.

А я вот-вот тронусь умом, потому что его рука нагло и грубо поднимается вверх, прямо мне под юбку.

Происходящее кажется настолько очевидным, что я боюсь поднять взгляд от тарелки, потому что боюсь увидеть осуждение и злую иронию в глаз своих коллег. И хоть довольно странно, что после прямого вопроса в лоб я продолжаю делать вид, что вообще лишняя за этим столом, у меня банально не открывается рот, чтобы выдать хоть какую-то реакцию.

Я снова парализована.

Я никогда не чувствовала себя так, будто у меня на ноге лежит вся тяжесть мира, и проще сразу попрощаться с конечостью, чем пытаться вырваться на свободу. А Денис, судя по тому, что я щекой до сих пор чувствую его вопросительный взгляд, наслаждается эффектом. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не сбежать из-за стола, потому что наглая ладонь поднимается еще выше, превращая мои нервы в политые водой оголенные провода. Где-то внутри все искрит и шипит и вот-вот взорвется, если Ван дер Мейер не прекратит свое издевательство.

И он, чувствуя грань, замирает.

Наверное, не обошлось без богатого опыта с кучей таких же наивных девочек, которые в конечном итоге сдались на милость победителя.

В который раз я хватаюсь за отрезвляющую толику реальности, как за спасательную соломинку, и не даю утащить себя в ад грязных отношений. Даже если поднять голову - смотреть на тирана так же больно, как и на палящее солнце.

Темные глаза откровенно, по-хамски, щупают мое лицо, а улыбка становится слишком плотоядной, особенно когда он без труда видит мое смущение. В прошлый раз я дала ему отпор, но глупо делать вид, что ни тогда, ни сейчас он не действует на меня самым понятным образом. Самообман - не лучший спутник в игре против гораздо более сильного противника.

- Спасибо, Денис Александрович, - стараясь выдержать ровный тон, вежливо отвечаю я. Моя холодность всегда немного его отрезвляет.

Но, кажется, не в этот раз, потому что вместо того, чтобы откланяться и уйти, он нарочно чуть сильнее сжимает пальцы на моем бедре.

- Вас не обижают? - Денис на минуту перестает гипнотизировать меня взглядом, переводит внимание на Лену и Олю и говорит нарочно приглушенным голосом: - Имейте ввиду, если папина принцесса нажалуется, мне придется вас уволить по статье за профнепригодность.

Сначала я настолько поражена услышанным, что даже не могу нормально отреагировать на откровенное подтрунивание.

Он серьезно?!

- Софья Ларина лично продемонстрировала, что от корки до корки проштудировала трудовую, внутренний распорядок компании и правила дресс-кода.

Я поджимаю губы, решительно поднимаюсь, зная, что даже этому хаму не хватит силы воли в последний момент не одернуть руку. Ему явно не нравится, что хотя бы на время, но мы поменялись ролями, и теперь я смотрю на него сверху вниз и, если он загоняет меня в угол, буду так же грубо огрызаться в ответ. Может, оно было бы к лучшему? То, что сейчас происходит, явно выбивается из нормального диалога между начальником и стажеркой, а мои соседки не глупы, чтобы не сделать напрашивающийся вывод. Хорошо, Оля может не заметить. Лена уже и так слишком подозрительно щурится, чтобы и дальше играть в открытую.

- Я рада, что вы, Дмитрий Александрович, обратили внимание не только на мою фамилию, но еще и на блестящую память и рвение, с которым я готова неукоснительно соблюдать все правила. В том числе и те, которые касаются внешнего вида. Уверена, вы лично вписали пункт о длине юбки. А пока прошу меня простись, мне нужно в дамскую комнату.

Наверное, уже завтра утром или еще раньше я вспомню эту сцену и мысленно как следует врежу себе за то, что не нашла слов для более злого укола, но сейчас слишком раздражена и хочу поскорее избавиться от ощущения его руки на коже даже через капроновые колготы.

Глава восемнадцатая: Соня

Я отсиживаюсь в туалете, что говорится, до последнего.

Стою возле умывальника и, чтобы успокоиться, листаю свою ленту в инстаграм. Обычно меня всегда успокаивали фотографии любимого Амстердама и Дублина, но сейчас мне нужно явно что-то более крепкое и сильнодействующее. И, увы, это даже не сообщения от Саши, которые я благополучно игнорирую с самого утра.

Он как раз присылает еще одно и спрашивает, что стряслось и почему я не выхожу на связь. А я даже не знаю, что ответить, потому что с сегодняшнего дня он снова работает в главном офисе и нас разделяет всего пара этажей, и мы долго ждали этого дня, чтобы иметь официальное право вместе обедать, приезжать на работу и уходить после работы тоже вдвоем.

Я честно пытаюсь ответить саше что-то нейтральное. Набираю и удаляю сообщения и в конце концов прячу телефон подальше, чтобы с горячей головы не сорвать на нем зло.