Обычай умирать

Богдановский вошел в свой кабинет в хорошем расположении духа. Начальство одобрило его инициативу привлечения к их операции Семена Абрамовича Штеймана. Многие генералы до сих пор помнили об этом очень пожилом аналитике, который проявлял чудеса по определению психотипов различных разведчиков и перебежчиков, находящихся в стране.

— Что опять произошло? — весело спросил он, усаживаясь в свое кресло. — Ваш эксперт опять проявил инициативу? Мучает нас и вас, не давая никому успокоиться?

— Как мы и думали, — доложил Савченко, — сначала он поехал к следователю, который вел дело о взрыве в пассаже. Это Глеб Юрьевич Поляков. Они говорили минут сорок, и нам удалось записать целиком их беседу.

— В самом Следственном комитете? — радостно хмыкнул генерал. — Вы хорошо работаете, полковник. Объявляю вам благодарность.

— Спасибо. Мы записали беседу и сейчас передадим ее для анализа Семену Абрамовичу. После встречи с Поляковым Дронго решил не терять времени и поехал к семье брата Исмаила Ламиева. В квартире, кроме хозяина, были его супруга и трое детей. К сожалению, мы не смогли ни записать их беседу, ни прослушать ее. Дронго поехал туда, не сказав никому об этом визите. Только позвонил уже перед самым домом и сообщил Вейдеманису, что едет туда. Но мы сейчас попытаемся уточнить все детали у самого Иссы. Нужно продумать причины его вызова к нам, чтобы не спугнуть Дронго именно в такие дни.

— Сделайте, — согласился Богдановский. Хорошее настроение начало улетучиваться, и он ничего не мог с этим поделать.

— В Москве еще живет и работает сестра Шовдыгова, которая переехала сюда из Австрии сразу после развода. Она устроилась на работу и сейчас живет в Москве. Семья Захохова переехала в Нальчик, они там обосновались. Продали московскую квартиру и купили себе дом. У Шовдыгова осталась в городе бывшая супруга, но она второй раз вышла замуж. Мы считаем, что Дронго может попытаться увидеться со всеми названными членами семей, чтобы представить общую картину случившегося. Мы не ожидали, что он, выйдя от следователя, сразу поедет в Измайлово к брату убитого Исмаила Ламиева, поэтому не успели подготовиться. Дронго пробыл в их квартире примерно полчаса.

— Неизвестно, о чем они говорили?

— Мы считаем, что он спрашивал про контакты Ламиева. Возможно, про его убийство. Пока мы не хотим сразу дергать семью Ламиевых, но попытаемся узнать, о чем конкретно они говорили.

— Вы понимаете, что любой человек сразу обратит внимание на явную нестыковку. Тогда было опубликовано официальное сообщение, что Ламиев был убит при попытке вооруженного сопротивления. А приехавший туда Дронго легко узнает, что при задержании Ламиев не оказывал никакого сопротивления. Тогда получается, что мы солгали и его просто застрелили.

— Мы не могли опубликовать всю правду, — напомнил Савченко. — Кто мог подумать, что Ламиев принимал наркотики? А допросить его мы были обязаны. И когда начали вводить ударные дозы амитола и пентатола, у него остановилось сердце. Вы же знаете, Алексей Федорович, что мы официально не признаем использование фармакологии в наших допросах.

— А кто в мире открыто признает? — раздраженно бросил Богдановский. — Хотя уже много лет все допрашивают с помощью этих лекарств. Только в кино показывают и в романах пишут, как бьют заключенных, обливают их водой или не дают спать. Вы прекрасно знаете, что это для обывателей. Гораздо удобнее применять лекарство и не мучить ни задержанного, ни следователей, которым тоже неприятно выколачивать нужные сведения из своих подопечных.

— Поэтому тогда и дали такую информацию, — согласился Савченко. — Но Дронго наверняка уточнил, как забирали Ламиева, и теперь понимает, что его не убивали при задержании.

— Что говорят наши аналитики? Как это скажется на расследовании?

— Дронго достаточно опытный человек. Он прекрасно знает, что во всем мире используются различные препараты, чтобы получить точные сведения от подозреваемых. Но здесь есть другая опасность, на которую нам указали наши специалисты. Если не знать, что Ламиев был наркоманом, то можно сделать неправильный вывод. Мы забрали живого и невредимого подозреваемого, а потом его пристрелили. И тогда может появиться неприятный вопрос, на который он начнет искать ответ: почему кто-то был заинтересован в физическом устранении Ламиева? Какую тайну мог знать этот подозреваемый?

— Нужно каким-то образом донести до Дронго и его напарника, что погибший был обыкновенным наркоманом, — предложил генерал. — Продумайте и этот момент. Но не нужно педалировать, чтобы он обратил внимание на нашу заинтересованность. Лучше посоветуйтесь с Семеном Абрамовичем.

Савченко согласно кивнул.

— Что у нас со Штаркманом? Ваши сотрудники держат его под контролем?

— У него четыре телефона, мы смогли подключиться ко всем четырем, — сообщил полковник. — Но пока никаких сведений закрытого характера он не передавал. Ведет себя нормально. Вчера познакомился в баре с какой-то молодой особой. Ходил обедать в ресторан «Пушкин». Но есть место, куда мы не сможем за ним проследовать и где его невозможно будет услышать.