Обычай умирать

— Может, вообще все им рассказать, и пусть передадут эту информацию Блехерману? Вы можете себе представить, что тогда произойдет? Я даже не говорю о всемирном скандале, который нанесет непоправимый ущерб нашей стране. Я спрашиваю вас: вы представляете, что именно с нами случится? Нас не просто отсюда выгонят, Савченко, будет принято решение о нашей ликвидации. Просто потому, что другого выхода нет и не может быть… — Генерал замолчал на пару минут, о чем-то размышляя, потом посмотрел на Савченко и задумчиво проговорил: — Может, этот вариант подойдет и нам…

Тот тоже посмотрел на генерала, и что-то мелькнуло в его взгляде. Это было не удивление, скорее возражение.

— Тогда предлагайте свой вариант, — разозлившись, строго произнес Богдановский, — чтобы остановить эту парочку. Может, сейчас они уже рассказывают Штаркману о том, что случилось в институте. Израильтяне тоже умеют просчитывать варианты. А младший брат Блехермана объяснит старшему, почему мы проявляем такой интерес. И что теперь нам делать?

— Мы подождем приезда Семена Абрамовича и постараемся найти выход из сложившейся ситуации, — ответил полковник.

— Он не волшебник, — отрезал генерал, — хотя и самый великий аналитик, которого я когда-либо знал. Может, действительно он сумеет подсказать нам выход, а может, не сумеет и тоже предложит пойти на кардинальные методы решения наших вопросов. Эта парочка часто ездит в одной машине, и можно одновременно убрать обоих.

— Это сразу вызовет большие подозрения, — предупредил Савченко, — в том числе и у израильтян. Они попытаются понять, почему так неожиданно погибли оба эксперта. В такие случайности обычно не верят. Могут потянуть за эту ниточку и постараться размотать весь клубок.

— Дурацкая ситуация, — зло бросил Богдановский. — Сотрудничать нельзя ни под каким видом, ликвидировать нельзя из-за опасения, что израильтяне поймут, делать вид, что ничего не произошло, тоже нельзя. И как нам тогда поступить?

— Предлагаю продолжить наблюдение и понять, что именно знают Дронго и Вейдеманис об этом расследовании. Следователь Поляков ничего не знал и не мог им ничего сообщить. В семье Ламиевых тоже ничего не знали. Они могли, конечно, сообщить, что Исмаил Ламиев не был убит при задержании, но мы уже передали Дронго информацию о том, что он был наркоманом. Учитывая наш прокол с Рахимовой, эта информация становится вдвойне ценной, так как он поймет, что ее сообщила не сестра Шовдыгова, а наша сотрудница.

— В любом поражении пытайтесь найти позитивные моменты, — вспомнил Богдановский, — так, кажется, нас учил Штейман.

— Во всяком случае, он уже знает, почему мы дали такое сообщение по погибшему Ламиеву. С этим больше не будет никаких вопросов.

— А по остальным позициям? Как вы объясните нашу повышенную заинтересованность в этом расследовании?

— Нашумевшее дело. К расследованию подключены иностранцы. Мы с самого начала взяли это параллельное расследование под свой контроль. Хотим установить возможные связи оставшихся террористов с зарубежными центрами, откуда поступают деньги и оружие. Здесь тоже все достаточно логично.

— У нас может быть своя логика, а у Дронго и Вейдеманиса своя. Вы знаете, что этот самый Дронго еще в ранней молодости работал с отрядом «голубых ангелов» — специальной группой экспертов ООН, которые занимались противодействиями международным преступным сообществам. И потом, он раскрыл столько различных преступлений, на его счету десятки и сотни преступников, которых он изобличил. Этот человек поймет и просчитает нашу игру гораздо быстрее всех остальных.

В этот момент секретарь по селектору доложила, что приехал Семен Абрамович Штейман.

— Пусть войдет, — разрешил генерал и, обращаясь к Савченко, предупредил: — Если Семен Абрамович решит, что у нас нет другого выхода, кроме ликвидации, я пойду на этот шаг. И пусть израильтяне сами домысливают все, что им хочется. Родина доверила мне охрану секретов моей страны, и я обязан действовать в интересах своей страны.

Савченко молчал. Он понимал, что генерал прав, но прекрасно осознавал и все последствия такого радикального решения. Уже не говоря о том, что он тоже был наслышан о Дронго и считал просто нерациональным устранять человека, сделавшего так много для его страны.

Глава шестая

Вейдеманис слушал своего напарника не перебивая. Когда тот закончил, он тихо спросил:

— Тебе не кажется, что это слишком авантюрный план?

— Безусловно. Но это тот случай, когда он может сработать. Все против всех. И все против одного. В данном случае — против двух. Против нас с тобой.

— Еще добавь Кружкова с супругой, — весело произнес Эдгар.

— Тогда получится три мушкетера и она, — рассмеялся Дронго. — Я думаю, что мы просто обязаны попробовать. Если разворошить пчелиный улей, пчелы вылетят и обязательно нападут на тебя. Они не станут ждать, пока ты окончательно разрушишь их дом.

— Плохая аналогия. Пчелы могут ужалить, даже убить. Но я спорить не буду, аналитик у нас ты, а я только исполнитель.