Обычные командировки. Повести об уголовном розыске

— Это другой вопрос. Мне думается, что «Географию генеральную» я недавно видел. Минуточку, — он постучал в перегородку: — Зайдите, пожалуйста, Галина Ивановна!

Сейчас же в кабинет вошла белокурая женщина с красивыми серьгами в ушах, кивнула посетителям и подошла к столу.

— Посмотрите, голубушка, не эту ли книгу нам приносил недавно молодой человек?

Женщина тщательно осмотрела книгу, взглянула на последнюю страницу.

— Эту самую. Я еще обратила внимание, что у такой редкой книги разорвана последняя страница. Молодой человек спрашивал, сколько она стоит, и мы оценили ее в 150 рублей. Он наш частый клиент. Сказал, что сам заплатил за нее столько же и продавать не намерен. Если нужна его фамилия, я загляну в картотеку заказов. — Женщина вышла и вскоре вернулась. — Этот парень — студент, жаждет приобрести любые книги Костомарова, Покровского... Живет он на Суворовском бульваре, — и женщина назвала фамилию Кости.

— Скажите, Галина Ивановна, вы все время на приемке книг? — поинтересовался майор.

— Да, постоянно, если не выезжаю по адресам.

— Вы не помните вот такого парнишку, — и Афанасьев описал приметы Павла.

— Нет, не помню. Подростки к нам заходят часто, но книги мы покупаем только у взрослых. Такое наше правило.

Женщина ушла, и Афанасьев, взяв одну из книг, показал на фиолетовый оттиск на титульном листе.

— Посмотрите, пожалуйста, Александр Иванович, на эту печать. Я еще вчера обратил внимание, да забыл спросить у нашего книголюба, — и Афанасьев кивнул в сторону Павлова.

Александр Иванович достал из ящика большую лупу и, разглядывая оттиск, стал рассказывать:

— Это экслибрис. Личный знак владельца, персональная печать, если так можно выразиться. Экслибрисов существует великое множество. Они выполняются на дереве, на металлических клише, печатаются типографским способом. Есть и такие, как здесь, выполненные в виде печати. С латыни «экслибрис» дословно переводится: «из книг такого-то»... Вообще этот знак весьма древний, а у нас в России встречается чуть ли не со времен Ивана Грозного. Их обычно заказывали художникам или граверам, конечно, состоятельные люди, иногда и учреждения. Например, до революции Севастопольское военно-морское училище все книги своей библиотеки помечало экслибрисом. Вот здесь, на этих книгах, экслибрис весьма символичен. На нем изображены высокие горы, река и расположившийся на отдых караван. Можно предположить, что владелец библиотеки любил путешествовать в горах. Одинокий верблюд свидетельствует о том, что он побывал и в пустынях. Река здесь как символ отдыха. Вензель внизу — это инициалы владельца... Покажу-ка я книги нашим девушкам...

Александр Иванович вышел и через несколько минут вернулся со стройной красивой женщиной, которая сразу же воскликнула:

— Знаю я этого верблюда и горы помню, и библиотеку. В прошлом году я ездила на квартиру покупать книги. Помните, Александр Иванович? Еще оттуда вам несколько раз звонила, советовалась. В общем, насчитала примерно на четыре тысячи рублей. Сказала, что на руки они получат три с лишним. Хозяева пообещали привезти книги... И везут до сих пор, — рассмеялась она.

— А у вас не сохранился адрес этого дома? — спросил майор.

— Нет, не сохранился, но дом я помню. Старинный с колоннами, вход из переулка. Недалеко от парка культуры.

— Вы не могли бы, Александр Иванович, разрешить вашей сотруднице съездить к тем людям? Вместе с Павловым.

— Ну, коли нужно, пусть съездит, — согласился директор.

Михаил Трофимович вместо приветствия стал шутливо отчитывать Афанасьева:

— Сейчас двенадцатый час, мы твоих бандитов с самого утра ищем, а ты неизвестно где бродишь. Вот с Танюшей все ее кондуиты перебрали и, понимаешь, не нашли ни одного Тюрина. Подходящего, я имею в виду. Татьяна Александровна Коробочкина, старший лейтенант милиции, наш инспектор по несовершеннолетним, — представил ее подполковник. — Ты не смотри, что она такая молоденькая, у нее дочь уже на голову выше, а характер... О, дай бог другому мужчине.

— Что-то вы уж больно меня расписываете, Михаил Трофимович, перевести куда решили?

— Нет, Танечка. Никуда я тебя не отдам, но помочь коллегам придется. Разбуди нашего шофера, а то он, видно, все бока отлежал. Проверь своих подшефных да съезди к соседям. Посмотри-ка хозяйским глазом, нет ли где этого самого Тюрина.

— Только просьба к вам, Татьяна Александровна, — не выдержал Афанасьев, — не просто Тюрина ищите, а попытайтесь разыскать ту самую группу парней, в которой может оказаться и парнишка, похожий на Тюрина... Приметы их помните?

— Наизусть заучила, — усмехнулась женщина. — Вчера двух подходящих блондинов задержала. Один художником оказался, а другой мотористом из ОСВОДа. Пришлось извиниться. Так я поехала?

Михаил Трофимович согласно кивнул головой, и женщина, забрав свои папки, вышла.

Афанасьев поинтересовался засадой. Пока никаких сведений оттуда не поступало. В этот момент в ворота вкатился милицейский «Москвич». Из машины стремительно вышел Павлов. Через минуту он был в кабинете.

— Давай, Кузьмич! Вижу по глазам, что есть чем похвастаться.

— Точно. Есть. И похвастаюсь.