Обжалованию не подлежит

— Я из угрозыска, — представился он симпатичной крашеной секретарше. — Разрешите воспользоваться вашим телефоном?

— Пожалуйста, — с опаской отодвинулась от телефона секретарша.

Ответила Машенька. Нет, ни старшего оперуполномоченного, ни оперуполномоченного в отделе еще не было. Они тоже звонили и спрашивали, не было ли известий от практиканта Аденина.

— Серьезно?

— Серьезно. Так что ты давай знать о себе, — сказала Машенька. — Может, ты уже напал на след?

— Нет, что вы, Мария Демидовна!

— Не отчаивайся. У тебя всё впереди. Какие твои годы. Ты еще поймаешь свою жар-птицу. Только не спеши. До свидания.

— До свидания.

Аденин вышел на улицу несколько ободренный разговором с Машенькой. В самом деле, для отчаяния у него не было никаких оснований. К тому же у Джаббарова и у Азимова тоже не все клеилось. Преступник знал, на что шел и, конечно, сделал все, чтобы замести следы. Нужно только по-настоящему взять себя в руки и продолжить поиск — нераскрытых преступлений не бывает. Об этом не раз говорили на уроках криминалистики.

Должно быть, судьба все-таки смилостивилась над практикантом. Когда Аденин решил покинуть стадион, то увидел у старого вяза, на берегу Салара, молодого человека с коричневым чемоданом. Молодой человек сидел на траве, прислонившись спиной к дереву, держа правую руку на коричневом чемодане.

— Ваши документы? — строго спросил Аденин.

— Документы? Пожалуйста, — встал молодой человек. — Только вы не думайте... ничего такого. Я уеду сегодня же. Увидите.

Он торопливо зашарил по карманам, напряженно хмуря лоб. По его длинной бледной шее поползли крупные капли пота.

— Так, так, — просмотрел паспорт Аденин. — Не прописан. Судим. Так, так. Фамилия?

— Балов.

— Балов. Правильно. Имя?

— Аркадий.

— Отчество?

— Аркадьевич.

— Аркадий Аркадьевич, значит, — криво усмехнулся Аденин. — Так, так. Вполне возможно. Ничего, как говорится, не имею против. Что в чемодане?

— Вещи.

— Чьи?

— Мои.

— Откройте.

— Чемодан?

— Нет, рот! — закричал Аденин. — Ты мне брось эти штучки! Я тебя насквозь вижу! Советую быть откровенным. Иначе снова окажешься там, откуда пожаловал. Ясно?

— Ясно... Пожалуйста.

Балов открыл чемодан. Вверху лежала яркая желтая косынка. Аденин удовлетворенно присвистнул, бросив на Балова насмешливый взгляд.

— Косынка тоже твоя?

— Моя... Собственно...

— Вот именно: собственно... Можешь не продолжать дальше, — милостиво разрешил курсант. — Давно на стадионе?

— Нет. Только что пришел. Хотел искупаться.

— В такой холод?

— Я привык.

— На Колыме?

— На Колыме... Тебе-то какое дело? — внезапно озлился Балов. — Чего ты прицепился ко мне, как банный лист? Что я тебе сделал? Может, хочешь пришить какое-нибудь дело?

Аденин стоял, как бог, уверенный в себе, в своей непогрешимости. Он откровенно любовался вспышкой Балова и с удовольствием слушал его, не вникая, впрочем, в суть.

— Закрывай чемодан, пошли.

— Пошли, — с прежним ожесточением сказал Балов.

— Только не вздумай бежать. — Аденин расправил китель, потрогал погоны. — Уловил?

— Уловил. Можешь не беспокоиться. Не убегу.

— Молодец. Знаешь, с кем имеешь дело. Кстати, где «фомич»?

— Какой «фомич»?

— Которым ты взламывал дверь? В чемодане или выбросил? Я слушаю. Ну? Чего же ты молчишь? А, Балов Аркадий Аркадьевич?

— Выбросил.

— Напрасно. Ладно. Иди. Найдем, если надо будет.

Балов закрыл чемодан, взял его на плечо и медленно зашагал к воротам, желтевшим вдали. Аденин пошел за ним, не без гордости посматривая по сторонам.

9

Азимов и Джаббаров возвратились в отдел поздно вечером. Они устали и сразу пошли в кабинет. Здесь, не глядя друг на друга, сняли пиджаки и сидели молча, прислушиваясь к глухому людскому говору, доносившемуся из коридора.

Минут через десять в кабинет вошел Аденин. Он был сильно возбужден и, не ожидая разрешения, сел в кресло, стоявшее напротив Джаббарова.

— Неужели нашел?

— Нашел, Касым Гулямович, — встал и тут же сел снова Аденин. — Понимаете, иду, гляжу, он — сидит. Я иду прямо к нему и вот... такое дело.

— Ты беседовал с ним?

— Беседовал. Сознался во всем. Ничего не утаил. Не хватило, как говорится, пороху. Растратил на пустяки. Может, здесь, может, в другом месте. Между прочим, у него в чемодане я обнаружил косынку Королевой.

— Даже? Где он сейчас?

— У следователя Макарова... Балов. Аркадий Аркадьевич Балов.

Джаббаров взял трубку внутреннего телефона, набрал трехзначный номер.

— Макаров? Здравствуй. Джаббаров. У тебя Балов? Что-что? Хорошо. Сейчас приду. Да-да!

— Что? — спросил Азимов.

— Разве ты не знаешь Макарова? — Джаббаров тихонько положил трубку на рычаг аппарата. — Он всегда сомневается. Сказал, что Аденин зря задержал человека.

— Как это — зря? — вскочил курсант. — Он же сам мне во всем сознался. Я нашел у него косынку потерпевшей. Не могла же эта косынка сама попасть к нему в чемодан. Интересно!

— Ты не обижайся, Василий, — успокоил Джаббаров. — Не ошибается тот, кто ничего не делает.

— Что же все-таки вы думаете о нем? — спросил следователя Джаббаров.

Следователь пожал плечами: у него пока не сложилось определенного мнения о задержанном.

— Григорий Максимович, расскажите все по порядку.