Обжечься светом

–Нет, этого я не помню. Хорошо только примерно первые восемь лет.

–Я это помню! – мой друг вздохнул, а мне снова казалось, что он рассказывает о ком то, но не обо мне. – Когда ты вернулся, я не сразу понял, что-то не так. Иногда ты был самим собой. Ты часто уезжал куда-то с родителями, чаще с мамой, как мне объяснял твой отец, когда я спрашивал о тебе. Он рассказал мне, что вылечил тебя, и теперь тебе всего лишь надо носить затемненные очки. Однажды я увидел выписку из медкарты, там впервые упоминалось о резистентности к анестетикам. У тебя часто болела голова, твой отец применил седацию. Ты проспал полгода.

– Разве это было полгода?

– Зачем ты меня заставляешь опять говорить об этом! – он возмущенно потер руки.

– Пожалуйста, продолжай.

– Он начал применять медикаментозный сон. Не понимаю, как до него не доходило, что это опасно. Но когда же ты написал программу для лаборатории по очистке веществ, твой отец предложил мне работать с тобой. Я думаю, это чтобы занять меня, потому что мой не давал мне такой свободы, пока был жив. Я действительно так занялся работой и учебой, а твой отец помогал мне, что я перестал лезть в его дела с тобой. Пока я не нашел те документы десять лет назад…Я спросил его, а он все подтвердил.

Это я помнил прекрасно.

–Но странно, что я просил его бросить тебя и это дело и уехать отсюда куда подальше, а он не был против. После этого он пропал, пока не объявился два года назад, когда ты услышал наш разговор.

В моей голове все перемешалось и встало на свои места. Сейчас я был совсем спокоен, в отличие от меня два года назад, когда отец снова появился, обратившись к Максу с якобы помощью для меня, а я впервые услышал, что являюсь частью эксперимента, опытов. И то, что я многое из этого не помню – побочный эффект.

Тогда я бросил все, взял машину, чтобы уехать как можно дальше, но увидел ту девушку…

–Как ты думаешь, что сейчас ему нужно?

Мой друг отвлекся на сообщение в телефоне, но все же ответил:

–У меня были мысли: возможно, он продолжает где-то работать и опять хочет испробовать на тебе что-то новенькое.

Я закашлял. Насколько Макс понимает и знает людей. Скорее всего, мне не утаить от него ничего. Значит, то, что было вчера вечером – дело рук моего отца. Но язык у меня не поворачивался рассказать сейчас об этом моему другу. Надо просто дышать, но даже слова Макса мне не помогали.

– Не беспокойся, я узнаю, где его носит. Если он больше не показался, значит, он тоже еще не готов. И у нас хорошая служба безопасности.

А я думаю, уже поздно. Мои мысли в основном о тех двадцати минутах. Значит, в проекте есть то, что он или забыл или не помнит в точности, поэтому он ему нужен сейчас. А как же таблетка? Это все для чего-то другого? Для чего? И как мне объяснить все партнеру?

–Где сейчас наш проект? – Мне нужно было посмотреть своими глазами и тогда возможно, все станет яснее.

–После того как мы пытались поработать над ним, но закрыли, он хранится у меня и только в бумажном виде. Я тебе его принесу, но зачем ты хочешь посмотреть его? Ты ничего не поймешь.

–Хочу взглянуть. Мой отец не доверял компьютеру? Почему только бумажный вид?

– Нет, это уже моя идея. А потом…Ты поймешь, когда увидишь.

После того как мы пообедали, Макс действительно принес мне коробку с папками. Некоторые были аккуратные, напечатаны и подшиты. Но несколько были заполнены отдельными листами с формулами от руки. Некоторые надписи были слишком неразборчивы, особенно на латинице. В папке были и стикеры и оторванные страницы тетради, тоже от руки. Это действительно невозможно было внести в программу, да и некому. Может уже и незачем. Хотя…

Оставшись наедине, я пытался прочесть. Но все, что я мог разобрать, ничего не давало и мне становилось не по себе. Я оставил эти папки и, заметив, что уже конец рабочего дня, решил узнать телефон Софии и позвонить ей. Она ответила не сразу, но как обычно для нее – много говорила:

–Да, слушаю, лаборатория. Кто это?– я слышал, как она дышит в трубку.

–Здравствуй.

– Кто это?

–Опять задержишься на работе? Как дела?

– Здравствуй, Э… Нет, я уже собралась домой, уходила, пришлось даже вернуться. Не ожидала тебя услышать.

– Давай поужинаем вместе? – мне показалось, это хорошая идея.

–Сейчас? Ты где? Ты сегодня здесь?

Опять много вопросов.

– Поднимайся туда, где мы впервые увиделись.

Я слышал, что она улыбнулась, и положил трубку.

Я попросил включить свет на последнем этаже, кроме комнаты 1010. Подумал, так ей будет комфортнее. Звук ее каблучков я услышал только минут через двадцать и начал волноваться.

Она сначала заглянула в комнату, затем вошла, увидев меня.

–А с тобой всегда романтично, – она встала со мной у окна. – Ты здесь был целый день?

–Да. Я заказал нам поесть. Подождем немного.

–Хорошо.

– Ты собиралась домой. Я тебя не очень задерживаю?

– Теперь я тебе составлю компанию? – она повернула ко мне голову, но я не разобрал ее лицо. – Я никуда не тороплюсь, что будем есть?

–Внизу есть ресторан.