Обжигающий фактор

Уилкинсон величественно кивнул Ричарду Прайсу, председателю и серому кардиналу «Современной термодинамики, инкорпорейтед», и проследовал за ним через контрольный пункт безопасности в очередной бесконечный коридор, стены в котором заменяли перегородки из толстого стекла. Медленно поворачивая голову на ходу то вправо, то влево, сенатор лицезрел за стеклом множество крайне занятых и погруженных в работу мужчин и женщин.

Вот еще что он ненавидел в постылом проекте — всю эту научно-техническую специфику. Ученых и инженеров, которые свободно расхаживали среди неведомых машин и установок, работали без всякого контроля и присмотра, с видом посвященных обсуждали технические проблемы, провалы и успехи. Уилкинсон возглавлял Комитет сената по разведке уже столь давно, что и сам счет годам потерял, однако так и не сумел смириться с учеными — с их эксцентричностью, надменным пренебрежением политическими и военными реалиями, неизбывной тягой поделиться открытиями с коллегами из других институтов и лабораторий.

Прайс словно бы прочел мысли своего спутника. Вкладывая в узкую прорезь в стене карточку, висевшую у него на шее, он бросил на Уилкинсона быстрый взгляд.

— Поверьте, сенатор, мы делаем все возможное, чтобы разные области исследований никоим образом не зависели друг от друга. Пространственное разделение, ограниченный доступ в различные помещения и все такое прочее. Лишь маленькая группка сотрудников знает обо всем проекте в целом. И все же, как мы и говорили раньше, успехи науки во многом зависят от обмена идеями…

— Полагаю, все зависит от того, кто именно ими обменивается, — сухо ответил Уилкинсон. Прайса он всегда недолюбливал — такой же высокомерный зазнайка, как и умники, что на него работают. Когда Прайс разговаривал с сенатором, в его голосе всегда слышались слабые, еле различимые снисходительные нотки.

— Мне кажется, сэр, наша служба безопасности за последние десять лет не дала ни единого сбоя.

Уилкинсон кивнул — скорее просто соглашаясь с этим фактом, нежели признавая заслуги самого Прайса.

— Вы ведь не были здесь с тех пор, как мы завершили этот отсек, да, сенатор?

Перешагнув порог, Уилкинсон окинул взглядом помещение. Большое — площадью примерно с два футбольных поля; стены, пол и потолок голые, стерильно-белые. На высоте пятидесяти футов над полом тянулись рельсы из нержавеющей стали, по которым бесшумно скользило множество огромных приборов из титана, углеволокна, наисовременнейшей керамики и прочих материалов космической эры. Около сотни сотрудников, слаженно передвигающихся по лаборатории, казалось, нужны были лишь для того, чтобы благоговейно прислуживать созданиям рук своих. Они что-то прикручивали, подвинчивали и протирали до глянца, взгромоздившись на высокие стремянки; они яростно молотили по клавишам, скармливая таинственным предметам новые данные и сведения. Они священнодействовали и поклонялись.

— Как вы знаете, — промолвил Прайс, деликатно подталкивая сенатора в спину, — темпы развития проекта все увеличиваются и увеличиваются. Поэтому нам потребовалось внести в первоначальный план определенные изменения. Мы переросли простую компьютерную симуляцию и теперь собираемся дополнить свои возможности по созданию воображаемой реальности кое-какими реальными системами и механизмами. Очень, очень увлекательный период. Весьма захватывающе.

Сенатор Уилкинсон потер глаза — отчасти пытаясь сбросить накопившееся напряжение, отчасти из-за того, что подняться ему сегодня пришлось в четыре утра. Поди доберись в эту глушь, затерянную в просторах южновиргинских гор, в такую несусветную рань! Никогда еще Прайс не вытаскивал его из дома на встречу, назначенную на семь утра!

— И во сколько мне обойдутся все эти реальные системы и механизмы, а, Ричард?

Прайс улыбнулся, хотя и не слишком уверенно — скорее напоказ, а не от души. Несмотря на все экивоки и прочие формальности, оба знали: их встречи всегда обусловлены одной и той же причиной. Деньгами.

— Девяносто миллионов.

Уилкинсон протяжно выдохнул, даже не пытаясь скрыть удивление и раздражение.

— И это вдобавок к тому, что мы уже выложили на усовершенствования аппаратуры?

Прайс кивнул.

— Ричард, мне кажется, вы плохо осознаете, о чем просите. Откуда, по-вашему, берутся деньги? Думаете, я могу просто явиться в конгресс и поднять вопрос о финансировании этого проекта? Нет, приходится потихоньку вытягивать средства из других контрактов и разработок, да так, чтобы никто ничего не знал. Вы хоть представляете, как трудно устроить, чтобы девяносто миллионов просто взяли и растворились в воздухе?

— Боюсь, сенатор, во всем виноват я.