Обжигающий фактор

Куинн потребовалось некоторое время, но в результате она все-таки отыскала описание места преступления и провела пальцем по списку подробностей. Вешалки. Шэннон связали проволокой, из которой делают вешалки. Почему-то этот факт подействовал на Куинн даже сильнее самой фотографии. Волосы у нее на затылке встали дыбом.

Причиной смерти послужила потеря крови — коронер высказал предположение, что использовалась бритва и что жертва была еще жива, когда убийца поочередно то резал, то насиловал ее.

На глазах у Куинн навернулись слезы. Она невольно попыталась представить, через какие муки прошла несчастная. Была ли она рада наконец-то умереть? Что испытывала перед концом — страх или благодарность за избавление?

Девушка яростно встряхнула головой, прогоняя слезы и пытаясь снова сосредоточиться на менее душераздирающих аспектах досье. Шэннон умерла в своем собственном доме одиннадцатого ноября девяносто первого года, около десяти часов утра. Вокруг в это время было практически безлюдно: дети разошлись по школам, а родители — в основном представители среднего класса — на работу. Полиция допросила всех известных сексуальных преступников на двести миль вокруг, но мало-мальски подходящего подозреваемого так и не отыскала.

Дойдя до рапорта об обнаруженных под ногтями жертвы частицах кожи, Куинн снова испытала выброс адреналина. Система CODIS, на тот момент лишь два года как запущенная в работу, не нашла таких образцов ДНК ни в досье осужденных преступников, ни в материалах нераскрытых преступлений. Перечитав этот отрывок еще раз, Куинн задумчиво прикусила губу. Не может быть… просто не может быть…

Но следующая папка, судя по всему, подтверждала теорию. Она была тоньше первого досье. Материалы собраны отделением полиции Аллентауна, штат Пенсильвания. В этом досье рассказывалась история Кэтрин Таннер, двадцатисемилетней специалистки в области компьютерного дизайна. Еще одна темноволосая красавица — да вот умерла она совсем иной смертью. Погибла в восемьдесят девятом году, не вписавшись в поворот и упав вместе со своей машиной в ущелье.

Куинн пролистала фотографии обгорелой машины и остановилась на отчете коронера. Судя по состоянию легких, женщина погибла при аварии и не вдыхала огня и дыма. Проглядывая отчет дальше, Куинн начала помаленьку испытывать облегчение. У этих двух смертей не было практически ничего общего, а это поддерживало теорию, что связывал их только какой-то необъяснимый сбой программы.

Девушка обнаружила это только в самом конце. Одна-единственная фраза в нижнем абзаце: «На передней (но не задней) части тела наблюдалось множество узких порезов, которые, возможно (а возможно, и нет), могли быть результатом столкновения и (или) последующего пожара».

С трудом сглотнув. Куинн продолжала пролистывать досье, пока не дошла до рапорта о посланных на анализ в ФБР пробах ДНК. В стороне от места аварии полиция нашла осколки окна с пассажирской стороны — непонятно, как они могли туда попасть. На одном из осколков обнаружились следы крови, не принадлежавшей жертве. Они-то и были отправлены для прогонки через базу CODIS. Результат, естественно, отрицательный.

Над третьим досье Куинн чуть помешкала, отнюдь не уверенная, что хочет знать — а что там внутри. Наконец собравшись с духом, она открыла папку и почти немедленно ощутила, как на лбу выступает холодный пот.

Лайзу Иган, аспирантку Университета Джонса Хопкинса, нашли мертвой на полу ее собственной гостиной в январе девяносто второго года. Горло ее было перерезано каким-то крайне острым инструментом. Других повреждений или следов сексуального насилия не обнаружилось.

Чем, впрочем, это досье действительно выбивалось из общего ряда, так это наличием подозреваемого. Расследующий дело полицейский, детектив Рой Ренквист, был более или менее убежден, что нашел убийцу — семнадцатилетнего физика-вундеркинда, работавшего в университете. Однако, несмотря на всю свою уверенность, Ренквист так и не смог добыть достаточно доказательств, чтобы подозреваемый предстал перед судом присяжных.

Куинн засунула папку под стол и вытащила последние две. Они оказались более свежими — девяносто пятый и девяносто девятый годы — и на первый взгляд совсем другими. Оба дела касались пропавших без вести, тела́ ни в том, ни в другом случае обнаружены не были. В обоих случаях женщины, пусть молодые и красивые, были бедны и не слишком-то образованны. Обе жили с мужчинами, которые уже привлекались к ответственности за жестокое обращение со своими сожительницами. В досье девяносто пятого года (исчезла жительница Оклахомы) посланный на проверку образец ДНК был взят с кровавого пятна на ковре. Один из сотни образцов. Полиция не придала ему особого значения, тем более что CODIS его не опознала. Естественным подозреваемым в деле казался сожитель пропавшей девушки, но, как выяснилось, ровно за день до исчезновения он попал в серьезную аварию и провел две недели в больнице со стальным стержнем в ноге. Убедительное алиби.