Обжигающий лед

Кейн начал поглаживать ее тело, ноги, ее спину, и каждое его прикосновение возбуждало ее так, как никакие комплименты или красивые платья. Она закрыла глаза и отдалась этим замечательным ощущениям: темная комната, потрескивание камина, тепло огня и этот мужчина рядом, большой и сильный, его тяжелые руки, поглаживающие ее тело, проникая в самые скрытые уголки, о которых до этой ночи она сама даже не имела понятия. Он зарылся руками в ее волосы, в беспорядке раскиданные по подушке, а потом провел кончиками пальцев по ее скулам.

Открыв глаза, она увидела на его лице такое нежное выражение, какого никогда до этого не было. Он с жаром смотрел на нее.

– Кейн, – прошептала она.

– Я здесь, малышка, я никуда не уйду, – сказал он, снова начиная ласкать ее.

Когда она опять закрыла глаза, его руки стали более настойчивыми. Он сжал ее бедра и утопил свои пальцы в мягкую плоть. Ее дыхание участилось. Большие, тяжелые бедра прижались к ее гладкому, мягкому телу. Его руки лежали на ее груди, в то время как рот поймал ее губы, и она открылась ему, как цветок пчеле.

Прижимая ее к себе и не отпуская ее рта, он взял ее ягодицы и поднял над собой, чтобы войти в нее.

Хьюстон ахнула при первом толчке, но, когда она начала двигаться вместе с ним, боли никакой не было. Он прижимал ее сильнее и сильнее, пока их тела не слились в одно целое в этом акте любви.

Инстинктивно Хьюстон обхватила ногами его талию и приникла к его шее. Он поднял ее с кровати и посадил себе на колени, поддерживая руками.

Затем он прислонил ее к грубой деревянной стене хижины, и его движения стали еще энергичнее. Хьюстон откинула голову, и у нее вырвался громкий стон удовольствия. В высшей точке своего оргазма Кейн в последний раз вошел в нее, и она закричала в экстазе.

Секунду Кейн продолжал поддерживать ее в таком положении, и она вцепилась в него, как будто хотела спасти свою жизнь от невидимой опасности.

После нескольких долгих минут он положил ее обратно на кровать и так крепко прижал ее к себе, что она еле-еле могла дышать.

– А ты же крикунья, – пробормотал он, – кто бы мог подумать, что леди окажется крикуньей?

Хьюстон была слишком опустошенной, чтобы ответить, и быстро заснула у него на руках.

Глава 17

Когда на следующее утро Кейн проснулся, уже вовсю светило солнце. Несколько минут он, улыбаясь, смотрел на голое тело Хьюстон, которая лежала рядом, свернувшись калачиком. Потом он нежно погладил ее попку.

– Пора вставать и готовить завтрак.

– Позвони в колокольчик на столе, и придет служанка, – пробормотала она, зарываясь лицом поглубже в его теплую грудь.

Он поднял брови и посмотрел на нее.

– А-а, доброе утро, мистер Гейтс. Доброе утро, Лиандер. Очень приятно вас видеть.

Хьюстон моментально отреагировала, резко выпрямившись в постели, хватая одеяло и кутаясь в него с головой.

Только через несколько секунд она поняла, что Кейн подшутил над ней.

– Что за дурацкий розыгрыш? – закричала она на него, но Кейн только смеялся, изображая, как она куталась в одеяло, да еще с такой скоростью. Она изо всех сил пыталась не смеяться вместе с ним, но не могла сдержаться.

– Полагаю, я могу больше не беспокоиться насчет Вестфилда, – сказал он, вставая с кровати и начиная рыться в сумках с едой.

Хьюстон откинулась в постели и наблюдала за ним с большим интересом. Его тело было несомненно намного лучше тела того силача, которого она пригласила на собрание их «Союза Сестер», сильные мускулы, широкие плечи, сужающиеся конусом к тяжелым бедрам, бедрам, которые могли тереться о ее тело, заставляя его петь.

Кейн случайно обернулся, чтобы посмотреть на нее, но, когда увидел выражение на ее лице, он бросил сумки, из которых вынимал еду, поднялся и протянул ей руку.

Она схватилась за нее, и он вытащил Хьюстон из кровати и притянул та себе.

– Я не думал оставаться здесь надолго, но, может быть, ты не будешь против, если мы проведем несколько дней вместе наедине, что-то вроде медового месяца, только не в Париже.

– Я была в Париже, – прошептала она, прижимаясь к нему бедрами, и нежно потерлась о него. – И я могу честно заявить, что здесь лучше, чем там. Ладно, что ты там говорил про завтрак?

Не веря своим глазам, Кейн отодвинул ее от себя.

– Если еще ребенком я чему-то и научился, так это тому, что не стоит ломать дорогие игрушки в первый же день.

– Так я для тебя игрушка?

– Взрослая игрушка. Ну а теперь накинь на себя что-нибудь, и давай есть. Я хотел бы тебе показать разрушенные шахты здесь недалеко. Надеюсь, у меня хватит мужества провести с тобой целый день.

– Я думаю, у тебя его вполне достаточно, – сказала она и застенчиво заморгала ресницами, посмотрев вниз на ту часть его тела, которая не проявляла ни малейшего беспокойства по поводу того, что Хьюстон «может сломаться в первый же день».

Он довольно твердо взял ее за плечи и повернул к себе спиной.

– У меня где-то здесь есть еще одна пара штанов и рубашка. Марш одеваться, – и чтоб все до последней пуговички было застегнуто, иначе ты сведешь меня с ума. Это понятно?