Обжигающий след

Чувствуя, как от волнения перехватывает дыхание, капитанская дочь заглянула в распахнутые двери комнаты, которая казалась тесной из-за расставленной громоздкой мебели. Двое играли в кости, расположившись за низким столиком с фигурными ножками. Кубач довольно утирал кулаком усы, а его противник по игре, в котором Тиса признала таможенника Федора Ничаева, с кислым выражением лица осматривал доску с костяшками.

— Вы жульничаете, Кубач Саботеевич!

— Эх, Федька! Молод ты еще! Да я в восьмом году на Сотворение-то семь раз подряд двадцатки метал! Эти ручки, — старшина чмокнул свои пальцы, — еще никогда меня не подводили. Помнят, как надо играть-то, родимые!

— Ага. Как жульничать надо, они помнят, — промямлил молодой таможенник, трогая красное ухо.

Кубач с показной обидчивостью медленно повернул голову, придерживая рукой широкую белую повязку на шее.

— Слышь, Лазар? Скажи ты этому упрямцу, что я не мухлевщик, а?

У окна, тускло освещающего комнату, стояло широкое резное кресло. Тиса встала на цыпочки, разглядывая лысеющую макушку отца над спинкой.

— Желаете честной игры, молодой человек? — услышала она голос, не разделяющий общего веселья. — Поищите себе другого компаньона для игр. Или не играйте вовсе… И хватит дурака валять, Кубач. Спустись вниз, проверь еще раз.

— Да ладно тебе, Лазар, — вся веселость сошла со старшины. — Час назад ходили. Можно же хоть чуток развеяться?

— В кущах Единого развеетесь.

Тиса улыбнулась сквозь проступившие непрошеные слезы — как же она соскучилась по этому строгому тону! Девушка шагнула за порог.

— Я уверен, это чудо болотное все еще там, — пробурчал Кубач, нехотя поднимаясь. Вслед за старшиной встал и молодой таможенник, оправив форму.

Старшина обернулся и увидел в дверях дочь капитана. Брови его взлетели вверх.

— Тиса Лазаровна! — воскликнул он, растянув широкую улыбку, обрамленную длинными усами.

Скрипнуло кресло. Лазар Митрич поднялся, опираясь на его резную спинку. Сердце Тисы защемило. Шея и торс отца были перебинтованы, под глазами полумесяцами лежали серые тени. Он будто на десяток лет постарел за эти дни.

Какое-то время они не сводили друг с друга глаз. Затем Тиса бросилась к батюшке, и они обнялись.

— Милая… — хрипло произнес капитан. — Жива.

Только теперь Тиса поняла, как отец переживал за нее, сидя в этой сумрачной башне и предполагая самое худшее.

— Со мной все хорошо, папа! Боже! Как я счастлива, что ты жив! — Слезы все же полились из глаз, принося облегчение.

— Не плачь, дочь, — капитан погладил ее по спине, — жив, вот только застрял здесь, как проклятый.

— Как это вы прошли мимо черной головешки, Тиса Лазаровна? — крякнул Кубач. — Мы уже чего только не пытались придумать, чтоб его обойти. Или латник только к мужскому роду неприязнь имеет, а к красным барышням благодушен? — хохотнул старшина. — Эх, надо было Федьку в юбку нарядить!

— Колдуны провели, — ответила Войнова, улыбаясь. — Они внизу, и наши тоже.

Отец поморщился, схватившись за бок, и она отстранилась, стирая влагу со щек.

— Огненный изнань, — сжав губы, объяснил капитан.

— Знаю, — кивнула Тиса. — Его больше нет, пап! Он исчез навсегда! В части все живы, никто не погиб, — ответила она на неозвученный вопрос.

В двери ввалилась толпа, и комната наполнилась возбужденными голосами. Все жали руки «воскресшим из мертвых» и поздравляли. В ответ капитан потребовал подробно рассказать обо всем, что поневоле пропустил, отсиживаясь в башне.

Через час после долгого разговора в мужской компании Тиса выскользнула из комнаты вслед за Ричем.

— Идемте, я вам что-то покажу, — посулил хитрец и поманил за собой.

Они поднялись по лестнице и оказались в круглой зале. Тиса никогда еще не видела таких комнат. Четыре окна определяли собой стороны света. У стен тянулись книжные полки. Середину помещения занимал большой круглый стол с одной ножкой толщиной в ствол векового дуба. Половина столешницы была заставлена странными предметами.

— Вот это «Звездный ход», — пояснил Рич, подходя к тончайшей проволочной конструкции, похожей на клубок безумца.

Он протянул палец и шевельнул один из шариков, и конструкция ожила. Сотня шариков пришла в движение.

— Вот Хорн, — объяснил Рич, указывая на красный шарик. — А то — Солнце, — указал он на большой желтый шар, сияющий бледно-желтым светом. — Правда здорово?!

Тиса кивнула. Ее привлекала огромная фреска на потолке, изображающая черную многолучевую звезду. Три непонятные надписи тянулись по окружности свода. Наверняка древний язык.

— Тут меня Демьян лечил. — Рич погладил по пустующей половине столешницы. — Постелил одеяло, и я на нем лежал.

— Наверное, страшно было? — Тиса положила ладонь на плечо ребенка.

— Неа. Вот когда скелет увидел, тогда было страшно, — ответил он. — Немножко, — добавил, подумав.

— Скелет? — Девушка удивленно взглянула на юного оборотня.

— Ну да. Старого погодника в кресле-качалке, — прошептал мальчишка. — Поэтому я в красную гостиную первое время заходить боялся. Это внизу.

— Он и сейчас там? — округлила она глаза.

— Не-е, Демьян его похоронил, пока я спал. Он сказал, что колдун умер во сне. Стареньким был.