Обжигающий след

— Знаю, Лазар Митрич как раз заходил на минутку к тебе, да побоялся разбудить. После обеда спать сам Бог велел. Тебе ведь отдыхать надо, чтобы сил набираться, а не гостей встречать. Рано еще тебя лекарь отпустил.

— Что ты, я уже себя хорошо чувствую, — воспротивилась Тиса, но послушно легла и укрылась пледом. Балки под потолком лазарета уже порядком ей надоели. Возвращаться в качестве помощницы — пожалуйста, но в качестве больной — увольте.

— Трихон! — гаркнула Камилла. — Снеси мне с этого столика всю посуду на кухню.

Парнишка загремел посудой на столике, и Войнова почувствовала себя неудобно, что за ней убирают, будто она барыня какая. Шкалуш заметил ее взгляд и сказал:

— Рад, что вы выздоравливаете, Тиса Лазаровна.

— Спасибо, Трихон.

Он хотел еще что-то добавить, но передумал.

— Мне кажется, прошла вечность с тех пор, как мы были в скалах, — сказала Тиса, вдруг осознав, как соскучилась по походам и, что удивительно, по разговорам с новобранцем.

— Всегда так кажется, если принуждают лежать на лазаретной койке.

— Ничего. Скоро снова в скалы пойдем… Или в лес.

Шкалуш поднял поднос с немытыми чашками.

— Да, но только когда вы полностью оправитесь.

Послышался требовательный глас Камиллы, и новобранец понес посуду на кухню. Тиса собиралась было снова почитать, но появление Агапа отмело эту затею. Он пожурил ее, что не отдыхает, — рано, мол, бегать козой. Пришлось выпить принесенный им лечебный отвар и отправиться в свою комнату. Лекарь оказался прав. Только коснувшись подушки щекой, девушка ощутила неодолимую усталость и быстро уснула.

* * *

Дни в безделье тянулись невозможно долго, так что Войнова уже начала терять терпение. Ганна больше не появлялась, Уля утром лишь воды принесла и тоже сбежала под предлогом, что ее ждет работа. Лишь Рич, зашедший ненадолго, как-то разбавил скуку.

В конце концов Тиса заявила, что хватит Камилле носиться с ней как с писаной торбой, а Агапу — что уже здорова и способна сама о себе позаботиться. Ворчания было хоть отбавляй, но она выстояла. И нашла себе задание — перешить пуговицы на черной кофте и вернуть на место оборванные кружева нового платья, что давно уже собиралась сделать. Как же приятно заняться чем-то полезным! К кухне Камилла ее еще не подпускала: «У себя можешь что угодно творить, девочка, а на кухне — я хозяйка!»

После шитья Войнова пообедала и даже часок вздремнула. Потом, отказываясь отлеживать бока, взялась снимать занавески по всему дому — они давно просились в стирку. Девушка старалась не обращать внимания на причитания Камиллы: мол, это горничная сама могла бы сделать. Кухарка махнула на упрямицу рукой и ушла, но затем снова вернулась.

— Можешь меня не отговаривать, — повторила Тиса, не оборачиваясь. С древка сполз занавес из желтого ситца и лег кучкой на пол. — Не могу я больше лентяйничать.

— Девонька, к тебе пришли, — радостно возвестила Камилла.

— Кто? — втайне она надеялась, что это Ганна или Марика.

— Филипп Дронович.

Рот открылся от удивления.

— Вэйн? — переспросила она для чего-то.

Слезла с табурета. Отвязала передник и кинула его на подоконник. «Лучше бы он не приходил», — сердито проворчала девушка и пронеслась мимо удивленной кухарки. Перед дверями гостиной выдохнула и вошла степенно. Колдун сидел на диване не так вальяжно, как прежде, его вполне устроил краешек дивана. При появлении хозяйки Филипп быстро встал и отвесил глубокий поклон, тряхнув синим чубом.

Войнова сложила руки за спину и ответила, радуясь своей выдержке.

— Добрый вечер, Филипп Дронович. Чем обязаны такой чести?

— Тиса Лазаровна, простите, что ворвался непрошеным в ваш дом, — заговорил визитер, пряча глаза. — Я давно собирался навестить вас и справиться о здоровье.

— С моим здоровьем все в порядке, — заверила его Войнова. — Не стоило беспокоиться.

— Там на озере я не смог вам помочь. Я искал заклинание в книге и, как назло, не находил. Верите? Теперь я его выучил наизусть. Leienso Contare on dolne…

— Рада за вас.

— Вы чуть не утонули, — вздохнул вэйн, подняв полный раскаяния взгляд на девушку. У нее дрогнуло сердце: похоже, парень действительно переживал.

— Скажите мне, что не я был тому причиной, — почти взмолился он.

— Вы? — поперхнулась Тиса. — При чем тут вы?

И через миг расхохоталась.

— Вы что же, думаете, что я из-за вас в озеро прыгнула?

Погодник растеряно сморгнул.

— Я не знал, что и думать, простите.

— Можете успокоить свою совесть, вы не имеете никакого отношения к тому случаю. В воду я упала совершенно случайно.

Вэйн опустился на диван, трогая свой лоб. Ей стало почти жаль этого человека.

— Простите, разве вам не лучше быть сейчас со своей матушкой? Я слышала, она больна. И, извините за бестактность, боюсь, она не одобрит вашего пребывания в моем доме.

— Да, ма действительно очень больна, — горько произнес он. — Я ее убедил, что поеду к вам сказать, что не смогу поддерживать нашу дружбу. Ландус, лекарь Тонечки, уверил, что еще один удар может убить ее.

— Должно быть, это ужасно, — посочувствовала девушка без притворства.