Обжигающий след

– О, я вижу, ты оценил. – В глазах прояснилось, и Тиса узнала Зарая Климыча. – Да-да, ты не обознался: камешки старого отлива. Вставай, говорю! Впрочем, можешь сидеть. Оковы сами найдут путь. Очень удобно, знаешь ли.

Он выронил одну цепь, и Тиса ощутила, как холодные камни и звенья скользнули ей за спину и перехватили ее предплечья.

– Все же уважаю вэйноцех. Умеете вы, колдуны, делать полезные вещи, – он спустил на нее вторую пару колец. И те свели за спиной ее локти. – А я гадал: чего это Вэйновий затребовал срочную замену гасителей в пятнадцатом? Такие полезные вещи – и в топку? Оказывается, кандалы-то с изъяном оказались, да еще каким. Хе-хе… Ну и последний подарочек.

Камни с болью вывернули ей плечи. Тиса с силой сжала тряпку в своем рту. На языке почувствовался соленый привкус.

– Отменно, – сказал таможенник. – Что, вэйн? Не думал, что провинциальный дурак знает о скрытых свойствах старых гасителей? С тех пор-то новые стали предусмотрительно выдавать на гарнизон под расписку и поштучно. Одни кандалы – гасят силы управлять вэей. Несколько, в особенности если камешки из порченого выпуска, – съедают колдуна заживо. Неделя не пройдет, как ты увидишься с Единым, голубчик. А может, и раньше, если я буду убедителен и устрою тебе пышные проводы с залпом стрелометов. Ты покинешь этот мир, обещаю, но не раньше, чем ты все расскажешь. О, по глазам вижу, сказать есть что. Потерпи, дружок, до завтра. Хе-хе.

Решетка снова лязгнула замком. Свет мерк. Последний всполох лизнул потолок, потом и он растворился в беспросветной тьме.

Глава 30. Трактат и пилюли

Рама открытого окна поскрипывала. Сквозняк развевал занавеси под потолком. Стуча зубами от холода, девушка поднялась с кровати. Держась за виски, она поплелась к умывальнику и оценила перед зеркалом мятое платье, гнездо нечесаных волос и лиловые круги под глазами. Пугало огородное и то краше. Набрав в ладони воду, Тиса плеснула ее себе в лицо. И замерла.

– Боже!

Ладони сжали края раковины так, что побелели костяшки пальцев. Ее блестящие глаза отражали в зеркале весь ужас случившегося. Перед взором памяти стояло лицо вэйна, в чертах которого с трудом можно было узнать того человека, которого она знала и любила.

– Это не может быть правдой…

Но факты один за другим неумолимо воскрешались в памяти. Злополучное кольцо. Шкалуш, повзрослевший за одну минуту, ее пощечина, скип, выброшенный в Вежу. Потухшие глаза арестанта. И наконец подземелье и едкий запах дыма из видения.

– Он действительно вэйн, – Тиса, пошатываясь, отступила от умывальника. – Он драконов вэйн… из видения.

Мир проваливался в изнанку, и она летела в бездну вместе с ним…

Разум нашептывал свой страшный вывод. Однако сердце отказывалось ему верить, оно бунтовало. Противоречивые чувства раздирали ее душу на части. Оказывается, возможно чувствовать себя предательницей и преданной одновременно.

Когда девушка появилась в столовой, стряпуха с опаской секунду рассматривала ее, прежде чем заключить в объятия.

– Бедная, бедная моя девочка. Слава тебе, Единый! Мы с Агапом не знали, что и думать.

– Камилла, прости, я вчера вела себя ужасно, – повинилась Тиса, чувствуя, как невыплаканные слезы колют глаза. Но не время сейчас жалеть себя. Она отстранилась от женщины. – Ты не знаешь, где Зарай Климыч? Или Витер?

– Зарай Климыч в кабинете Лазара Митрича, – Камилла на миг запнулась. – Он теперь там обычно. Молодой старшина с полчаса как вышел от него.