Оч Воч

Однажды мы пошли с ним выбирать ему учеников, так назвал их я, он же говорил выбирать путников. К его порогу приехало из разных стран множество людей, и все они хотели, чтобы учитель их принял в ученики. Сначала он долго не выходил к ним, они ждали его на улице, пребывая в непонимании. Им сказали, что придет учитель набирать себе учеников, все ждали его появления, но проходил час, другой, третий, а никто не появлялся. Толпа начала редеть, и людей стало в два раза меньше. Еще через два часа их осталось человек десять. Тогда он вышел к ним в грязных оборванных лохмотьях с палкой и начал дурачиться. На лицах будущих учеников читалось недоумение. Оч Воч прыгал и кричал, имитируя крик бабуина, или мутузил пришедших своей палкой, а в итоге уселся, опершись о стену дома спиной, и стал ковыряться в своих ушах, произнося нечленораздельные звуки. После такого представления ушло еще восемь человек. Осталось двое: я и девушка, которая сама ходить не могла – ее привез брат, для встречи с учителем.

Тогда Оч Воч стал снова собой и подошел к нам. Мне он сказал, чтобы я возвращался завтра: согласен на то, чтобы я стал его путником. А с девушкой он проговорил весь вечер. Я потом спрашивал его об их беседе. И он мне ответил:

– Она в прошлой жизни много людей загубила. Сейчас в этом воплощении ей дали понять весь смысл содеянного. Все ее тело – это боль. Куда пальцем не ткни – везде болячка. Ее тело недееспособно. Она не хозяин своему физическому скафандру. Физически человека ограничивают тогда, когда ему нужно окунуться внутрь себя. Он должен пройти через свои внутренние структуры мышления и осознанности. Это ее урок. Тебе это не нужно знать. Ее путями только ей идти.

– А что ты дал ей? – спросил я, мне было интересно, ведь он с ней провел не один час.

– Я давал ей понимание любви в чистом ее проявлении. Только с таким опытом она сможет дальше двигаться по своему пути, ведь путь боли требует огромное количество любви, чтобы не очерстветь и не исторгнуться со своего пути раньше времени. Путь всегда должен быть пройден до конца, а ей еще долго идти.

– А как ты давал любовь, что говорил? – не унимался я.

– Эта истина не для тебя. Тебя надо бить и мутузить.

– Да, так ты со мной и познакомился, толкая меня в спину.

– Да, так и есть. Кого-то нужно выпихнуть из ракушки, а кому-то отдать всю любовь мира, чтобы человек увидел в ней единственный путь.

– А зачем ты дурачился, когда пришли ученики, зачем ждать их заставил? – спросил я.

– Затем, что многие из них пришли не для осознавания. Они пришли, чтобы им показали чудеса. Чтобы им доказали, что есть что-то такое, чего они постигнуть еще не смогли. Но если до встречи со мной они не поняли, что такое существует сплошь и рядом, то уж и на встрече они ничего для себя взять полезного не смогут. Если ты слеп, ты не способен увидеть даже тогда, когда проносится мимо комета – ценности в этом явлении ты для себя не осознаешь. Свет кометы для тех, кто способен ее узреть. Но оставаться слепым только твой выбор. Чтобы увидеть фокусы, можно пойти в цирк. Чтобы стать чьим-то последователем, можно примкнуть к какой-нибудь секте. Это перекладывает всю ответственность на фокусника или верховного адепта секты – только тогда они будут выбирать, что тебе показывать и по какому пути тебе идти. Но, если ты сам хочешь выстраивать свою реальность, ты должен принять на себя ответственность за каждый свой шаг и идти своим путем. Те, кто прокладывают тебе путь, бесполезны тебе, но ты можешь послужить им, проходя ими проложенный путь.

Мне казалось, будто я рядом с ним получал такую ясность сознания, что охватывал весь масштаб его истины, и так легко мне это давалось, что мне хотелось еще и еще. Это состояние было упоительным.

Когда мы с ним шли по деревне, то все люди вокруг него будто оживали. Нет, никто ему не кланялся и даже никто не обращал на него внимания, но в поле его энергетики жизнь расцветала и окутывала светом любви. Объяснить словами сложно те ощущения, когда ты находишься в поле этой энергетики. Там комфортно, как в утробе младенцу, там безопасно, там понимаешь ощущение истиной любви. Там нет условий, там полное принятие и неописуемая глубина живительного чувствования, дополненности твоего сознания. Будто все горы сняты, оковы скинуты и ты свободен в ясности сознания. Тебя принимают таким, какой ты есть, и ты способен принять весь мир в свои объятия. Это тихое влияние окутывало все окружение.

Поражало то, как он реагировал на людей. Он мог подойти на улице к любому и сделать что угодно, и его поступки каждый принимал как урок, причем многие его даже не знали. Однажды он подошел к мужчине, курящему на остановке в ожидании автобуса, и, выхватив у него изо рта сигарету, бросил ее на землю и растоптал. Тот же изумленно отшатнулся, но ничего не сделал, хотя за такое хамство мог и врезать. Затем он сказал ему: