Очаг

Прислонившись к стене дома, Кымыш-дузчы сидел на расстеленной на земле кошме, двумя руками обняв внуков Аганазара и Алланазара, с которым совсем скоро должен будет расстаться навсегда. Сейчас он был похож на старого Беркута, сидящего на отвесной скале и, чувствуя надвигавшуюся на его птенцов опасность, готового в любую минуту громко хлопая крыльями, взлететь. Как только вдалеке показались телеги, сидевшие люди, словно испуганная отара овец, тут же вскочили на ноги. Увидев следующие за всадниками две телеги, Акджагуль и Огулбике, у очага следившие за кипятившимся молоком, испуганно убежали в дом. Вцепившись в колени матери, которая в это время собирала вещи, они заголосили:

– Ой, мамочка, эти проклятые уже едут…

Слёзы и плач двух дочерей болью отозвались в сердце матери. К горлу подступил ком, и она не сразу смогла заговорить. Каждой рукой гладя дочек по головам, она старалась утешить их.

Из соседнего дома донёсся голос плачущей Джемал мама с проклятьями:

– Пусть никогда не увидят белого света те, кто бросил камень в мой очаг, прошу Тебя, сделай так, Аллах милостивый и милосердный!..

Предстоящая высылка создала в доме Кымыша-дузчы гнетущую атмосферу. Она была вызвана вынужденным расставанием с детьми и внуками. Тревога и переживания заставляли его смотреть по сторонам в поисках опоры, поддержки. «Едут, едут!» – вдруг заговорили толпящиеся женщины, испуганно вскакивая с мест. Обычно сдержанная Огулджума сейчас тоже была в панике. И всё же она старалась не показывать окружающим своих переживаний и страданий, держалась мужественно. Она страдала из-за своих детишек, из-за своего любимого мужа, с которым всегда жила в мире и согласии. Сейчас она вспоминала старших братьев Ходжу и Махмуда, счастливо живших под крылом Акинияза. «Если бы они не перебрались в Афганистан, сейчас сумели бы спасти нас от этого несчастья», – думала женщина. Они и сейчас были невдалеке, достаточно было пересечь реку, а там стояло принадлежавшее им туркменское село. Они жили за границей, но всегда думали о том, что когда-нибудь смогут вернуться домой, надо только дождаться хороших перемен. Но разве гордый Оразгелди станет обращаться за помощью к родственникам жены? И даже если бы он сейчас обратился к ним, вполне возможно, они сумели прийти на помощь, переломить ситуацию. Акиянияз бай уважаемый человек по обе стороны реки. Да и без того были люди, которые, используя авторитет зятьёв Маммет бая и его сыновей, в случае необходимости пересекали границу и находили общий язык по обе её стороны.

Но знала она и о том, что Кымыши лучше умрут, но не перебегут в Афганистан, точно так же не станут они пользоваться помощью тестя. Как-то раз, в ту пору, когда у Кымыша-дузчы погибли сразу два тягловых верблюда, на которых он возил соль из Ероюлана, она сказала мужу: «Если мы обратимся к моему Акиниязу акгаму, он бы помог нам с верблюдами». Оразгелди тогда резко ответил ей, чтобы она раз и навсегда запомнила: «От Маммет хана мы уже получили то, что нам надо!» При этом он имел в виду именно её.

Огулджума никак не могла понять, почему, ну, почему эта беда обрушилась именно на их семью. Ей показалось, что сейчас Кымыши попали в какой-то ураган и теперь, подхваченные налетевшим смерчем, летят невесть куда смешавшись с пылью и грязью. Маленькой девочкой она видела, как смерч подхватывал и поднимал вверх небольших блеющих овец и коз, а потом с силой бросал на землю.

Раньше Оразгелди не очень-то нравилось, что его двоюродный брат Баллы, называя себя большевиком и не позволяя другим называть его «Баллы, пьяница», сходился с людьми новой власти и, стараясь не отставать от них, глушил водку и вёл себя слишком привольно. Но, прислушавшись к словам отца «Неплохо иметь своих людей в разных местах», никогда ни в чём не упрекал того и ничего от него не требовал. Баллы был человеком порядочным, мужественным, в случае необходимости мог сесть на коня и даже использовать оружие. Словом, мог дать отпор кому угодно.

И теперь, когда встал вопрос ссылки, он мог оказаться полезным. До этого в один из тех дней Оразгелди специально пригласил к себе Баллы. И поручил ему присматривать за его двумя старшими дочками, которых он собирался оставить со стариками, а сейчас надо было позаботиться о том, как это сделать лучше всего.

– Братишка, я собираюсь оставить этих двух девочек со стариками, ты уж не оставь их без внимания. Да и у стариков сколько той жизни осталось, если вдруг в наше отсутствие с ними что-то случится, тебе придётся взять опеку над девочками, смотреть за ними так, как это делал бы я!

…А толпа всё прибывала. Прослышав о беде Кымышей, к их дому подтягивались родные и близкие, соседи и просто знакомые. Одни шли сюда, чтобы поддержать семью, другие – чтобы всё увидеть своими глазами. На телегу уже грузили вещи, которые ссыльные заберут с собой, – постель, одежду, узлы с едой.