Очарование тьмы (ЛП)

— Сытый солдат — стойкий солдат, — пояснил Боден, словно еда была не расточительностью, а боевой стратегией.

Перед глазами ярким пятном всплыли высокие сверкающие на солнце амбары и уверенная улыбка Комизара: «Великие армии должны быть сытыми».

Я взглянула на свою тарелку с объедками фазаньей ноги в апельсиновом соусе. Подносы с костями перед едой по кругу не пускали — никакого почтения к жертве. Это породило в душе странную пустоту, которую тянуло заполнить. Я не знала, что сталось с моей связкой костей. Наверное, выбросили вместе с рваной окровавленной одеждой, как что-то нечистое и дикарское. Пока слуга не забрал кость, я тайком спрятала ее в салфетку.

— Мне даже вообразить трудно, что вы перенесли от рук этих дикарей, — сказала мадам Хейг.

— Если вы о венданцах, то да, некоторые из них и впрямь грубы, но в большинстве своем они на редкость доброжелательны.

Мадам Хейг с сомнением подняла брови.

Капитан Хейг залпом выпил очередной стакан вина.

— Но вы, должно быть, жалеете о своем решении сбежать со свадьбы. Всё это….

— Нет, капитан, я не сожалею о своем решении.

За столом воцарилась тишина.

— Если бы я не покинула Дальбрек, сколько ценных познаний прошло бы мимо меня.

Лейтенант Дюпре чуть подался вперед:

— Уроки юности наверняка можно усвоить и более простыми способами…

— Нет, лейтенант, не уроки. Холодные, безжалостные факты. Венданцы уже собрали армию и создали оружие, способное уничтожить и Дальбрек, и Морриган.

За столом обменялись недоверчивыми взглядами. Кто-то закатил глаза. Да бедняжка бредит!

Рейф накрыл мою руку своей.

— Лия, мы поговорим об этом позже — завтра, с полковником и другими офицерами.

Он шепнул, что мы уходим, и извинился перед гостями. Когда мы проходили мимо Свена и Бодена, на глаза попалась почти пустая бутылка самогона.

Я схватила ее прямо со стола и втянула в себя запах.

— Полковник Боден, не возражаете, если я заберу с собой то, что осталось?

Его глаза округлились:

— Но это очень крепкий напиток, Ваше высочество.

— Догадываюсь.

Он вопросительно взглянул на Рейфа, и тот кивнул. Мне уже порядком поднадоело, что все смотрят на него, прежде чем ответить.

— Я не для себя, — успокоила я полковника и осуждающе посмотрела на Свена. — Мы ведь обещали стаканчик Гризу, помнишь?

Любезность Бодена не исчезла, но некоторые гости откашлялись и уставились на него, ожидая отказа. Я понимала их неодобрение: им только что сообщили о гибели целого взвода от рук венданцев. Однако они не могли не понимать, что свои ранения Каден и Гриз получили, спасая наши жизни.

Рейф взял у меня бутылку и передал караульному, стоявшему у двери:

— Проследи, чтобы здоровяк в лазарете получил вот это.

Оглянулся на меня вопросительно: всё так? Я довольно кивнула.

— Твои покои. — Рейф отодвинул занавешенный вход в шатёр.

Даже при тусклом свете свечей я была потрясена. Ковер цвета индиго с узором из вьющихся цветов. Голубое бархатное покрывало, белые атласные подушки и меховые одеяла на высокой кровати с балдахином и флеронами в виде львиных голов. Элегантные голубые портьеры, подхваченные золотыми шнурами. Массивная печь с замысловатой решеткой. Боковой столик украшали свежие васильки, а в углу стоял ещё один столик и два стула. Здесь было куда роскошнее, чем в моей собственной комнате дома.

— А твои покои?

— Там.

Королевский шатёр в дюжине шагов внешне ничем не отличался от моего. Как близко, и в то же время так далеко! Всю дорогу от Санктума мы спали рядом. Я привыкла к рукам Рейфа на своей талии и теплому дыханию на шее. Казалось невозможным провести ночь без него, тем более сейчас, когда появилась возможность остаться наедине.

Я убрала прядь волос с его лица:

— Ты так и не отдохнул?

— Нет еще. Как-нибудь потом…

— Рейф, — остановила я его. — Есть то, что нельзя отложить на потом. Мы всё еще не говорили о твоих родителях. Как ты себя чувствуешь?

Он отпустил полог, и мы снова погрузились в темноту.

— Нормально.

Я обхватила его лицо ладонями и притянула к себе. Наши лбы соприкоснулись, дыхание смешалось, а горло у обоих перехватило от невыплаканных слез.

— Я так сожалею, Рейф, — прошептала я.

Он стиснул зубы.

— Я был там, где должен. С тобой. Мои родители бы поняли.

От каждого слова воздух между нами пульсировал.

— Мое присутствие рядом с ними ничего бы не изменило.

— Но ты хоть смог бы попрощаться.

Он прижал меня к себе, как будто вложив всё свое горе в наше объятие. Это жестоко: на Рейфа столько свалилось, от него так много ждут.

Отпустив меня, он посмотрел устало. В уголках его глаз собрались морщинки.

— Останешься со мной? — попросила я.

Его губы прильнули к моим.

— Ваше высочество пытается меня соблазнить? — прошептал он между поцелуями.

— Вне всякого сомнения, — ответила я и медленно провела кончиком языка по его нижней губе, словно она была моим последним блюдом на вечернем торжестве.

Он слегка отстранился и вздохнул.

— Мы в самом центре аванпоста, за нами наблюдает сотня глаз — может, даже сейчас из окон столовой.

— Не похоже, чтобы тебя волновало чужое мнение, когда ты при встрече меня целовал.