Очаровательное массовое самоубийство

Он нарисовал величественную картину коллективного самоубийства: вечерний бриз несет пятнадцать воздушных шаров, поднявшихся в воздух с западного побережья. В каждой гондоле стоит полдюжины жаждущих покончить с собой. Ветер несет шары к заходящему солнцу, они поднимаются выше и выше. Мрачная Финляндия со всеми своими проблемами остается позади. Вид потрясающий, ощущения неземные. Над открытым морем плывущие к смерти запевают свою последнюю песнь, она разносится над водой, звуча как ангельский хор. Из гондол пускают фейерверки, кто-то в экстазе бросается в воду. Наконец, когда горючее кончается, вся эскадра с роковым достоинством опускается в бездонную пучину. Земные страдания окончательно побеждены… Описание признали весьма поэтичным. Но такой способ самоубийства, конечно, не мог рассматриваться всерьез, потому что пришлось бы обречь на смерть безвинных капитанов воздушных шаров. И эта история наверняка положила бы конец воздухоплавательному спорту в Финляндии. В зале и кабинах начался сбор денег, в качестве ящика использовали ведерко для льда. Собрали довольно много. Кое-кто, однако, не постеснялся бросить мелочь. Хелена Пуусари и Релонен подсчитали добычу и пришли в изумление – 124 320 марок! Из серебряного ведерка горстями доставали купюры аж по тысяче марок и чеки (самый крупный был выписан на сумму 50 тысяч марок). Благодетелем оказался некий оленевод Уула Лисманки из заповедника Калдоайви в северном Утсйоки.

– Ну да, деньги-то нужны, чтоб такую ораву жизни лишить. В Финляндии-то все сейчас дорого, а уже тем более умереть, – объяснил он свой порыв щедрости.

В ведерке было много чеков на десять тысяч марок. Значит, не все, кто думал о самоубийстве, бедны, и не все скряги. Шел пятый час семинара; полковник предложил сделать перерыв и на собранные деньги угостить всех кофе и другими напитками. Предложение с радостью поддержали. Во время кофе-брейка полковник, Хелена Пуусари и Релонен удалились на второй этаж, чтобы обсудить ситуацию. Внизу, в зале, оставалось еще более ста самоубийц. Глаза у них горели, они, похоже, теперь крепко держались за жизнь. Пить, правда, начали так, как будто это был их последний день. Проректор Пуусари опасалась, как бы ситуация не вышла из-под контроля. Прислушавшись к голосам, доносившимся снизу, Релонен довел до сведения своих друзей, что за некоторыми столиками поговаривают о том, чтобы где-нибудь поблизости совершить массовое самоубийство сразу после окончания семинара. Тут испугался даже полковник. Может, стоило ограничить подачу алкоголя? Пуусари возразила, что не стоит раздражать толпу, а то потом ее не удержать:

– Там сейчас такая атмосфера – несколько человек тогда точно наложат на себя руки…

У Релонена появилась идея:

– А что если не платить и потихоньку уйти? Соберем папки с материалами по семинару и смоемся куда-нибудь подальше. Деньги, конечно, заберем, ведь они принадлежат нам как организаторам семинара.

Но Кемпайнен запретил прикасаться к деньгам. Их собрали, чтобы решить проблемы самоубийц, это не гонорар для авторов идеи. Полковник заявил, что лично он не желает обкрадывать умирающих. Из зала доносились крики. Человек у микрофона держал пламенную речь, другие требовали тишины. Затем попробовали петь, и на второй этаж стали долетать плаксивые псалмы. Потом снова послышались крики – на сей раз это были требования, чтобы организаторы семинара вернулись в зал и навели порядок.