Очаровательный повеса

«Ты не должна идти за мной».

«Почему? – удивилась Дав. – Мне некуда больше идти».

«Потому что я занят, – сказал Эрик. – Я раб могущественной колдуньи, и она поручила мне задание».

«Но, возможно, я сумею тебе помочь…» —с надеждой проговорила Дав.

Эрик лишь фыркнул, но не прогнал Дав, и это уже была победа…

По пути обратно в кабинет Эва напевала себе под нос. Великолепное пение Виолетты обострило все ее чувства. Если они смогут восстановить вовремя сцену, закончить крышу, произвести последние посадки, ну и, разумеется, доделать кое-что по мелочи, то открытие пройдет в намеченные сроки и «Хартс-Фолли» будет иметь сокрушительный успех. Эва нисколько в этом не сомневалась, потому что здесь все было выше всяческих похвал: и музыканты, и певцы, и танцоры. А главное – руководил всеми совершенно одержимый человек – мистер Мейкпис, Аса…

Они уже были у двери кабинета, когда Эва увидела Жана-Мари, мокрого с головы до ног, с собакой на руках.

– Что случилось? – всполошилась Эва.

– Генри не любит мыться, – ответствовал Жан-Мари с достоинством. – Если вы не возражаете, я схожу домой переоденусь.

– Да, конечно. Мне очень жаль, – виновато проговорила Эва.

В то же мгновение пес, услышав ее голос, воспользовался возможностью, вывернулся из рук гиганта и бросился к ней.

– Ты не будешь здесь волноваться без меня, малышка?

– Нет, все хорошо, иди!

Пусть ночью ее и мучили кошмары, но сейчас день, и рядом с ней Аса. Она покосилась на него. Он прав: он больше не любой мужчина.

Жан-Мари и Аса обменялись взглядами, словно в них заключалась какая-то важная мужская информация, потом гигант кивнул и сказал:

– Ну вот и ладно. Я постараюсь вернуться как можно быстрее.

Аса открыл дверь кабинета для Эвы и Генри. Пес сразу метнулся в угол и рухнул со страдальческим вздохом на кучу тряпья.

– Ну не могло быть все так уж плохо, – упрекнула его Эва, погладив по голове. – Зачем ты искупал Жана-Мари?

Пес стукнул хвостом по полу и закрыл глаза.

Заметив, как Аса смотрит на них, Эва вдруг осознала, что они впервые остались наедине после той поездки в экипаже… и не смогла сдержаться. Он присел на край стола в своей обычной позе: широко расставив ноги, – и ее глаза непроизвольно метнулись к тому самому месту, где…

Вот бы еще раз посмотреть…

Она поспешила отвести глаза, но он наблюдал за ней, поэтому заметил этот взгляд. К тому же Эва покраснела.

– Это было прекрасно, правда? Я имею в виду музыку…

– Да, – рассеянно кивнула Эва.

Аса выпрямился. Его бедра оторвались от стола и чуть двинулись вперед. Движение было едва заметным, но сразу вызвало воспоминания.

– Я думаю… – Голос сорвался, Эва была вынуждена начать сначала: – Я думаю, Ла Венециано превзошла себя…

Не отрывая от нее взгляда, он обошел стол и медленно направился к ней.

Эва попятилась и плюхнулась на свой стул, а он остановился, привалившись к углу ее стола, так близко, что их колени почти соприкасались.

Эва не выдержала и опустила глаза, потому что его бедра находились как раз на уровне ее лица, и ей показалось, что выпуклость под бриджами стала больше. Любопытство все же взяло верх, и она медленно подняла голову. Когда их взгляды встретились, Эва даже не стала делать вид, что не смотрела туда, куда не должна была: он все видел.

Его рука легла на пояс бриджей, и он тихо сказал:

– Я не могу не думать об этом. Ты так смотрела на меня… в твоих глазах я видел желание. До сих пор даже помню запах в экипаже той ночью. И знаешь, мне безумно хочется увидеть тебя.

Эва смотрела на него, не в силах ни отвести глаз, ни заговорить, но потом все же выдавила:

– Увидеть меня?

Нет смысла врать самой себе, что она не понимает, о чем речь.

– Увидеть тебя, – повторил Аса, не спуская с нее взгляда. – Увидеть твои ноги, бедра, груди, холмик между ног, нежные складочки…

Эва резко втянула воздух, между ног стало горячо и влажно. Леди не пристало такое слушать, но очень уж хотелось: от его слов по телу побежали мурашки.

– Ты позволишь мне посмотреть на тебя? Обещаю, что не трону даже пальцем и не сойду с места.

Ее губы раздвинулись, но из горла не вырвалось ни звука.

Дыхание сбилось, сердце колотилось как бешеное, руки дрожали.

– Пожалуйста, покажи мне себя, – попросил он тихо, вкрадчиво.

Нет, она не может, не должна, это неправильно. Только вот правда заключалась в том, что ей очень хотелось выполнить его просьбу, а еще что-то позволить себе – определенно приятное – после долгих лет жизни во мраке, в страхе.

Эва больше не хотела так жить. Ее руки потянулись к подолу юбки раньше, чем она сообразила, что делает.

Аса не сводил с нее глаз, словно она собиралась показать ему все чудеса света. Возможно, так оно и было.