Очень долгий путь

Огромные многосводчатые помещения с маленькими, забранными решетками окнами. Не то палаты, не то залы, где по нескольку человек лежат на одном ложе — на широкой деревянной платформе, а то и просто на полу. Никакого разделения ни по роду заболеваний, ни по возрасту; женщины, дети, мужчины — все вместе. И никакой, даже самой элементарной гигиены: хирургические операции производятся тут же, мертвые лежат вместе с живыми. Больница нищих, больница для всех видов заболеваний, без разбора. Больница с родовспомогательным отделением, которое в народе называли «преддверьем смерти», так много рожениц здесь умирало.

И все-таки — больница, которая сыграла важную роль в развитии медицины и особенно акушерства. Родильная палата — пусть в темном и сыром подвале, но зато со своей собственной повивальной бабкой — открылась еще в тринадцатом веке. И стала колыбелью не только французского, но и вообще современного акушерства.

Но Отель-Дье знаменит не только этим. И не только тем, что существует уже много веков. Он знаменит и потому, что здесь впервые в качестве подмастерья-цирюльника начал работать Амбруаз Паре. Было ему тогда шестнадцать лет… А впрочем, может быть, и больше — единого мнения по этому поводу нет; разные авторы называют разные годы его рождения— 1509, 1510, 1516, 1517. Но так как большинство утверждает, что к моменту приезда в Париж Паре было шестнадцать лет, и так как дата этого приезда почти всеми признается одинаковой, а именно— 1533 год, будем считать, что Амбруаз Паре родился в 1517 году.

Маленький, ничем не примечательный городок Лаваль в Бретани. Малообеспеченная семья мелкого французского ремесленника — сундучника. Профессию для сына выбирал отец, выбирал и по экономическим соображениям, и по соображениям будущего положения в обществе. В глазах провинциального сундучника профессия цирюльника была и выгодной и почетной: с тех пор как цирюльники вошли в моду, они получили доступ в самые аристократические дома.

В одном из таких домов, куда юный Амбруаз попал вместе со своим учителем — брадобреем Виолетом, — и решилась его судьба. В этом доме столичный цирюльник Кало сделал хозяину операцию удаления камней из мочевого пузыря.

Паре присутствовал при операции. Паре смотрел на действие чудо-рук специалиста по камнесечению, не дыша и не отрывая глаз. Паре был потрясен…

И Паре решил стать хирургом. Не просто брадобреем, который может приблизиться к хирургии только на расстояние кровопускания и пиявок, а настоящим хирургом, чтобы делать такие же искусные операции, как делал на его глазах Кало. И Паре из маленького городка Лаваля пробрался в Париж; из дома провинциального ремесленника — в «Божий Дом». В Париже он поступил в низшую медицинскую школу и очень скоро, как подающий надежды ученик, был направлен на стажерство в Отель-Дье.

Он провел здесь почти три года, в это первое свое пребывание в больнице (много лет спустя он станет заведовать ее хирургическим отделением); он присматривался и прислушивался, наблюдая за больными, накапливал опыт; он сопровождал своего мэтра к пациентам, когда тот ездил к ним на дом, и был хорошим помощником ему в самой больнице; он страдал, когда больные умирали, и был счастлив, если хоть кто-нибудь из них выздоравливал. И трижды был участлив, когда ему, со временем, стали доверять самые элементарные хирургические действия.

По-видимому, в Отель-Дье он сумел проникнуть в родовспомогательную палату и наблюдал там муки патологических родов, при которых хирург оказывался только бессильным свидетелем. Быть может, именно здесь и возникла в его изобретательном уме мысль о способе, известном в акушерстве как способ «поворота на ножку». Способ этот бесконечно стар — о нем упоминается еще в книгах древнеиндийской медицины; и все-таки автором его считается Паре, потому что много веков «поворот на ножку» был напрочь позабыт, никем, нигде не применялся. Все оперативное акушерство до Паре заключалось в том, что при безнадежно трудных родах, когда жизнь матери находилась под прямой угрозой, хирург рассекал плод и по частям извлекал его из чрева женщины.

Благодаря Паре воскрес этот веками забытый и благодетельный способ, вторично родилась идея.