Очень холодно

– Всё равно Бертон никогда не разрешит никому покидать Землю, – вздохнула Рива. – Он не хочет рисковать. К тому же ты и сам знаешь, что раньше, чем у придонников не закончится гон и они не уберутся отсюда, выходить в болото можно только на большом плоту. А когда время наступит, Другой остров будет уже далеко. И произойдёт это уже после моей свадьбы.

Гай яростно ударил кулаком в ладонь.

– Свадьбы не будет! – воскликнул он.

– Ты ничего не сможешь сделать, Гай, – сказала Рива. – Не нужно так. Будет только хуже.

– Я сделаю большой плот, – пообещал Гай. – Не такой большой, как общинный, но придонникам он будет не по зубам. Я успею! Обещаю тебе!

За то короткое время, что они говорили, туман снова сгустился, укрыв Другой остров молочной пеленой. Начал накрапывать дождь, мелкий словно пыль. Крохотные капли влаги витали в воздухе, почти не опускаясь, и щекотали кожу.

– Люди собираются на площади, – сообщила Рива. – В роще созрели целых двенадцать деревьев, сегодня их будут делить. Ты пойдёшь туда?

– Конечно! – с жаром воскликнул Гай. – На новый плот мне потребуется много дерева. Если бы мне разрешили взять молодой ствол…

– Молодых деревьев в роще осталось всего два или три, – сказала Рива. – И никто не позволит их рубить. Тебя просто прогонят с площади, если ты станешь об этом просить. Да и зачем тебе молодой ствол?

– Для лодки, – ответил Гай. – На быстрой лодке из молодого ствола ни один придонник нас не догонит.

– Лодка хрупка и ненадёжна, – сказала Рива. – Даже рогачка легко может её перевернуть. Я видела ту, что лежит в хранилище. Совет давно запретил их делать.

– Если две лодки соединить вместе, её не перевернёт и самый большой придонник.

Насчёт двух соединённых лодок Рива не поняла, однако уточнять не стала.

– Всё равно. Я поплыву с тобой туда, даже если там нас сожрут лягушки, – пообещала она.

Гай понимал, что она не верит в то, что обещает, он увидел, как задрожали её губы. Встал, подошёл и крепко обнял за плечи.

– У нас всё будет хорошо, Рива, – пообещал он. – И там нет лягушек.

– Будет хорошо… – печальным эхом отозвалась она. – Нет, Гай, не будет.

– Будет! – упрямо сказал Гай. – Я тебе обещаю! Пойдём в поселок.

Они пошли по едва заметной тропинке между кустами основы, аккуратно обходя выстроенные ловушки и настороженные самострелы. Скоро тропинка вывела к дозорному столбу. В гнезде на вершине сидел Коссел с увеличительным стеклом в руках, которое он изредка подносил к глазам, осматривая окрестности.

– Эй, Коссел! – окликнул его Гай. – Ты хорошо видишь Другой остров?

– Теперь уже нет, – был ответ. – Я смотрел на него всё утро, а сейчас туман сгустился.

– Мне показалось, он подплывает, – сказал Гай.

– Ерунда, – отозвался Коссел со своего насеста. – Остров там же, где был вчера и позавчера.

– И лягушек я там ни разу не видел, – продолжал Гай.

– Лягушки, они… – Коссел задумался, формулируя ответ. Он вообще-то не силён был в рассуждениях. – Они прячутся, – сообразил он. – На то они и лягушки.

– А деревья? – спросил Гай. – На Другом острове есть деревья?

Прежде чем ответить, Коссел зачем-то поднёс к глазам стекло и смотрел через него довольно долго.

– Я вижу только туман, – ответил он, наконец. – А деревьев никаких не вижу. Кто это с тобой? Рива? Её с утра Кенвик разыскивает, бегает везде. Смотри, Гай, найдёшь себе неприятностей.

– Как-нибудь сам разберусь, – угрюмо буркнул Гай и зашагал дальше.

Недалеко от ворот рабочая команда меняла умершие и начавшие подгнивать брёвна палисада. Высвободив бревно из общей связки, они валили его канатом на землю и оттаскивали в сторону. Пильщики со стеклянными пилами немедленно отделяли сохранившуюся здоровой часть дерева и тащили на склад. В яму на место старого бревна сажали новое, укрепляли в палисаде, поливали закваской зародыши боковых корешков и аккуратно засыпали яму свежим илом. Через несколько дней, когда бревно укоренится, почву вокруг него тщательно утрамбуют.

Гай с Ривой миновали ворота и пошли к площади. Из глиняной трубы кузницы Тиласа поднимался дымок.

– Подожди минутку, – сказал Гай Риве, отворил дверь и вошёл в помещение.

Тилас отливал наконечники для стрел. Клещами на длинных ручках он вытащил из печи тигель и ловко наклонил его над изложницей. Тёмно-красная струйка расплавленного стекла побежала по каналам, заполняя формы. Опорожнив тигель, Тилас отставил его в сторону и подхватил кожаное ведро с водой, не сводя глаз с остывающих, тускнеющих отливок. Дождавшись ему одному известного момента, разом бухнул воду в форму. Кузницу заполнило облако пара. Тилас удовлетворённо крякнул и бросил пустое ведро в угол.

– А, это ты, Гай, – сказал Тилас, оборачиваясь. – Как поживаешь?

– Иду на площадь. Там будут делить созревшие деревья. Но мне нужно молодое дерево. А лучше – два. Я хочу, чтобы мне разрешили делать лодку.

– Опять ты за своё… – сокрушённо покачал головой Тилас. – Кто ж тебе такое разрешит? Особенно сейчас! Другой остров совсем близко, не сегодня завтра лягушки снова нападут, а у нас палисад наполовину гнилой. Чтобы его починить, даже созревших деревьев едва хватит.