Очень прекрасный принц (СИ)

А ведь, что бы там ни было, я должен тебе визит в Храм. И, пожалуй, даже извинения. 

Но это всё чуть позже. 

Магия откликнулась неохотно, будто была оскорблена пренебрежением и недоверием. Чары шли медленно, давались тяжело, вода бурлила и пенилась, но я упрямо звал и звал свою музыкальную комнату обратно.

И в итоге она вернулась. 

Зазвенели струны скрипок, загудела виолончель, заскользили под пальцами клавиши рояля. 

И я заиграл. Исступлённо, отчаянно, вкладывая всю свою силу, всю душу в музыку.

Как же я скучал. Я даже не понимал, как скучаю, пока музыка не зазвучала…

Я прикрыл глаза, наслаждаясь, позволяя дикому напряжению этого года выплёскиваться в густую, напряжённую, полную чувств и страстей мелодию. И с каждым аккордом, с каждым звуком я как будто возвращался к самому себе, исцелялся от проклятья, самим собой на себя же наложенного....

Я так увлёкся, что далеко не сразу заметил кружащие вокруг перья. И поднял голову лишь тогда, когда одно из них скользнуло по моей щеке. 

Медленно оторвав руки от клавиш, я повернулся. 

Она стояла у рояля в облике Шери и удивлённо, чуть настороженно смотрела на меня.

Первым чувством было ошеломительное, сбивающее с ног облегчение. 

Я не сошёл с ума. И не придумал себе ничего. 

И она не умерла во Впадине. Она здесь, сейчас. 

Хотелось обнять её. Растечься у её ног розовым киселём. Сделать всё на этом свете, чтобы она взглянула на меня с одобрением.

Это то, что парность делает с драконами. 

Мерзко.

Я обуздал эти порывы, шагнул к ней и сказал так холодно и спокойно, как только мог:

— Ну здравствуй, Алиссия. 

46

Алиссия Майлифф

*

Я стояла и гипнотизировала злым взглядом дверь. 

Точнее, табличку на двери. 

К сожалению, надпись “Кафедра менталистики, факультет примитивной магии. Профессор Марджана Лофф” исчезать никуда не собиралась. 

И да, по всему выходило, что в эту дверь я действительно собираюсь постучаться. 

Как я дошла до такого? Вопрос интересный. Сама бы не поверила, если бы мне кто сказал. Но жизнь порой вносит свои коррективы, глядя на наши наивные “никогда” с полной насмешки улыбкой. 

Именно так произошло и в данном случае. 

На самом деле, беды, как говорится, ничто не предвещало. Последние пару месяцев я по большей части провела, свернувшись в тугой пернатый клубок, сонливый и немного капризный. Думаю, это норма для ожидающих пополнения в семействе фомор… или это только я такая.  Но, в любом случае, я валялась у себя на чердаке и изображала ленивую гадюку. И обличье человеческое натягивала только для того, чтобы спеть на площади пару песен и добрать недостающей энергии. 

Ради своего ребёнка я позволила себе быть беспечной и праздной. Но знала, что там, вне моей комнаты, вовсю кипит жизнь.

Косатка добилась для нашего Мория Бакарийского аудиенции с премьер-министром, по итогам которой он смог официально стать нашим инвестором. Бэн запатентовал свой прототип усложнённой музыкальной шкатулки, которая может передавать музыку на расстоянии и пополнять коллекцию мелодий. Дядино дело резко пошло в гору, и он вызвал Вилни, чтобы тот помогал ему…

Ну, а тётя Ленна связала чехольчик. Для моего змеёныша. Чтобы у него не мёрз хвост, пока он не научится превращаться в человека. 

Конечно, это несколько меркнет на фоне великих свершений остальных домочадцев. Особенно учитывая тот факт, что селенити вообще-то не мёрзнут. Но, если честно, я почему-то разревелась при виде этого чехольчика: так это было мило. 

Как видите, дела мои в смысле контроля над эмоциями были вот прямо очень не очень.

Впрочем, всё изменилось одним сонным утром, когда я почувствовала, что пришло время моему малышу развиваться дальше в энергетическом коконе. На удивление, всё прошло легко и безболезненно: уже через полчаса я лежала, свернувшись вокруг сияющего яйца, внутри которого смутно угадывались контуры будущего селенити. 

Семья восприняла новость хорошо. Честно говоря, я опасалась другой реакции: всё же, для нормальных людей некоторые особенности анатомии селенити должны быть весьма… неоднозначными. Но, как оказалось, они вполне готовы к подобному повороту событий.       

Я же поняла, что сонливость немного отпускает, эмоции мои приходят в относительную норму, а человеческий облик больше не доставляет особенных неудобств. Так что с большим энтузиазмом восприняла предложение тёти Ленны отметить “первое рождение” малыша в семейном кругу. 

И только вечером, когда все собрались за столом, я поняла по витающей над столом атмосфере, что мне предстоит серьёзный разговор. 

На удивление, начала его тётя Ленна.

— Милая, — сказала она. — Я не хотела тебя волновать раньше — слишком уж уязвимой ты была. Но сейчас хочу рассказать чудесную новость: леди Элизавет отлучена от столицы.

— Что?! — поразилась я. — Но как?! Она ведь обладает такой властью…