Очень прекрасный принц (СИ)

— Я пришёл спросить тебя, какой тип наказания для неё ты выберешь, — продолжил я осторожно, заранее догадываясь, каким будет ответ. — Захочешь ли публичного суда или предпочтёшь, чтобы всё решилось тихо?

— Вы спросили у неё, для чего это было нужно? — шёпот Дайяны был тих, но не для драконьего слуха.

— Ради вашей семьи, как она утверждает, — ответил я. — Но преимущественно для того, чтобы разобраться с давними денежными обязательствами, не обанкротиться и не отдавать долг премьер-министру Тавельни.

С губ Дайяны сорвался не то всхлип, не то смешок. Она медленно отняла ладони от лица. И, посмотрев в её сухие, холодные глаза, взглянув на сжатые губы, я понял, что сильно ошибся в своих предположениях.

— Да, — сказала она медленно, — вы правы, мой принц. Я — её дочь, плоть от плоти её. И это значит, что в жилах моих течёт её кровь, и в глазах моих отражается она. И знаете что? Я умею быть столь же ужасной, как она. И отомстить не хуже я сумею.

Дайяна прямо посмотрела на меня.

— Я хочу публичного суда, — сказала она. — Я хочу не просто финала для неё, для них; я хочу наивысшего унижения. Я хочу разрушить до основания ту кучу вонючих нечистот, которую они считают своими фамилиями, родословными, поводами для гордости. Я хочу уничтожить всё, что ей дорого. Всё!

Как интересно, однако...

— Вы — благороднейший из принцев, — продолжила она. — Вы были добры ко мне и сделали слишком много для меня, больше, чем я заслужила. Я не вправе просить больше. Но здесь, сейчас... пожалуйста, позвольте мне сделать это.

А ты умеешь удивлять, Дайяна Гохорд.

— Хорошо, — сказал я спокойно. — Ты получишь свою месть, леди Гохорд. Но, надеюсь, понимаешь и сама: тебе придётся всё рассказать. По крайней мере то, что касается тебя, точно; некоторые факты, связанные с Императорской семьёй, нужно будет скрыть, но в остальном... Об этом будут писать в газетах, говорить на улицах. Это будет, очень тяжело.

Дайяна криво улыбнулась.

— Бэн, мой любимый человек, мёртв, — сказала она. — Его убивали, пока я… с вами… с вами. Мой ребёнок никогда не родится. Мне жить с этой виной, да. Но я пойду на всё, на всё на свете, чтобы уничтожить их, растоптать. Чтобы все увидели их настоящие лица… Леди Каталина была права с самого начала. Тогда я не поняла, но понимаю теперь: они будут продолжать это делать, пока жертвы боятся говорить. Они побеждают, если ты молчишь, теперь я это ясно вижу. И я не подарю им эту победу. Я больше не стану молчать.

50

*

— Вон оно как, — сказала Биланна, выслушав мой рассказ о Дайяне Гохорд. — Внушает уважение, право. Что же, малыш, уезжай спокойно: я присмотрю за девочкой. Может, я и старая развалина, но ты знаешь сам: слово моё всё ещё чего-то стоит. 

— О-ма, не прибедняйся, — фыркнула Иэ. — Мы обе знаем, что именно ты обучила меня основам интриг. И держала Дворец в колючих рукавицах тоже ты. Так что...

 — Вспомнишь тоже, малышка, — тепло улыбнулась Биланна. — Когда это было? Теперь я и вполовину не так ужасна, как когда-то. Мы все остепенились, знаешь ли, поделили верховную власть с сенатом… да и времена не те. Но да, иные вещи всё ещё могу. От всего не уберегу, это да; но, как могу, смягчу последствия. И позабочусь заодно, чтобы имя Алиссии при расследовании не всплыло. Так что всё решу, и тревожиться об этом тебе, принц, не стоит. Твоя работа — с парой помириться. Я внука увидеть хочу, между прочим! Хотя бы в яйце, если на другое времени не хватит. У селенити же, как и у драконов, так?.. Вот и хорошо. И только попробуй их не привезти! За крылышки оттаскаю паршивца!

— Хорошо, — тепло улыбнулся я. — Как скажешь.

Мы расположились на веранде: Иэ, Биланна и я. Деррен маячил неподалёку, практически слившись с густой тенью, но уединение наше не нарушал. Это он правильно: нам надо было побыть вместе. Хотя бы сегодня.   

Вообще, конечно, интересный парень. Тьма к нему так и ластится, будто он — её часть… Нужно будет присмотреться к нему поближе. Когда время появится. 

— Будьте осторожны там, — сказала Биланна. — Думайте, прежде чем делать. Обоих касается. Ты, Иэ, помни, что Древние фоморы — это тебе не шутки. Их ты, в случае чего, второй ипостасью не особенно напугаешь. 

— Знаю, — улыбнулась сестра. — Но я и не собираюсь пугать. План был другой.

— Смотри мне… и вообще, будь осторожна. Слишком много в этой ситуации неоднозначностей и подводных камней. Слишком много возможностей. И для нас, и для наших противников… Впрочем, не буду строить из себя занудную старуху. Возвращайся с победой, малышка. 

— Как и всегда, — Иэ сжала руку Биланны. — Не волнуйся обо мне, о-ма.

— Хорошо, — императорская фаворитка тяжело вздохнула. — Теперь ты...  Пообещай мне одну вещь, малыш. 

— Какую? — насторожился я. Биланна знала, что ей достаточно просто попросить. Если уж она требует обещание…

— Пообещай, что простишь её. 

Разумеется, я сразу понял, о ком речь.

И поморщился.

— Ну разумеется, прощу. Она — моя пара, мать моего ребёнка. Какие у меня варианты?