Очерк истории Литовско-Русского государства до Люблинской унии включительно

Вельможные паны и князья имели в своих владениях таких же «подданных», как сам господарь великий князь. Наиболее многочисленный разряд их составляли, конечно, их люди

, или крестьяне разных наименований. В имениях князей и панов существовали такие же дворы или сельскохозяйственные усадьбы, какие мы видели в великокняжеских доменах. Эти дворы обслуживались прежде всего их челядью дворною, паробками и женками, а затем крестьянами тяглыми и различных специальных служб. В имениях князей и панов жили также и крестьяне-данники. Вообще повинности крестьян в княжеских и панских имениях были приблизительно те же самые, что и в господарских. Объясняется это, конечно, как общими экономическими условиями, так и тем, что многие княжеские и панские имения были не чем иным, как выслугами, отделились от тех же господарских доменов. Тяглые и различных специальных служб крестьяне так же, как и в господарских имениях, делились на «непохожих» и «похожих». Первые, называвшиеся людьми

отчинными,

соответствовали крестьянам-отчичам господарских доменов. Юридическим основанием их прикрепления, так же как и основанием прикрепления господарских крестьян-отчичей, служила старина, давность. Те крестьяне, которые достались князю или пану от его отца и своевременно не заявили и не доказали, что они люди вольные, становились в силу этого людьми отчинными, «непохожими», и когда они начинали «выламываться из подданства», суд обыкновенно присуждал их владельцу. Вообще вольные, «похожие» крестьяне не должны были засиживаться на землях владельца, ибо только «незаседелые» могли уйти от него, «выход» давши. По Статуту 1588 г. достаточно было прожить на земле владельца десять лет, чтобы попасть в разряд «отчинных непохожих людей». Это правило действовало несомненно и ранее: по Статуту 1529 г. отчинные люди, бежавшие от своего владельца к другому, подлежали выдаче лишь в том случае, если не засиживались за новым владельцем десятилетней давности, из чего можно заключить, что эта давность имела свою силу также и относительно вольных, «похожих» людей. Впрочем, земская давность не действовала в таких случаях, когда, садясь на владельческую землю, крестьяне заключали специальные условия, что они могут уйти от владельца, отдав ему «выход». Отчинные крестьяне князей, панов в противоположность крестьянам-отчичам господарским почти не отделяли от себя вольных, «похожих» людей. Если крестьяне эти оказывались лишними или ненужными, то владельцы отчуждали их на сторону без земли. С другой стороны, частные владельцы имели большую возможность устраивать своих обедневших крестьян и потому не относились так равнодушно к уходу их из своих имений, как господарь великий князь, энергично отыскивали и возвращали в свое подданство. Они переводили их из одного своего имения в другое, менялись и т. д. В общем, таким образом, и прикрепление крестьян в частновладельческих имениях было более действительное, чем в господарских доменах. К этому надо прибавить, что и землевладение крестьянское в княжеских и панских имениях не пользовалось такою свободою, как землевладение крестьянское в господарских доменах. Мы видели, что там крестьяне довольно свободно расширяли свои участки «приробками», продавали части своих земель и угодий или даже отчуждали свои земли целиком. В княжеских и панских имениях, конечно, не было такого земельного простора, как в господарских доменах, и потому здесь, естественно, было больше стеснений по этой части и гораздо резче и осязательнее сказывалась идея, что земля под крестьянами есть земля панская, княжеская, а не их собственная.