Очерк истории Литовско-Русского государства до Люблинской унии включительно

Городенский сейм 1522 г. «ухвалил» конфискацию имений за неправильный захват господарских земель, на Виленском сейме 1529 г. установлен был ежегодный судовый сейм панов-рады для разбора не решенных господарем дел. В особенности на великом вальном сейме стали разрешаться те законодательные вопросы, которые и поставлены были по инициативе «станов» сейма. Так, например, в 1509 г. по просьбе станов сейма издана была «устава» о «пересудах», т. е. о судебных пошлинах с гражданских дел. На сеймах 1514 и 1522 гг. были поданы господарю просьбы о том, чтобы он дал своим подданным писаные права и законы. Вняв этим просьбам, господарь и паны-рада позаботились о составлении проекта уложения, или Статута. Этот проект читался по статьям и подвергался обсуждению на великом Виленском сейме 1522 г., и до тех пор не вошел в законную силу, пока не принят был окончательно во всех «артикулах» станами сейма. Привлечение сейма к подобной законодательной работе было почти необходимостью. Статут должен был не только кодифицировать письменные законы, но и формулировать существующие юридические обычаи, пополнить недостатки в законодательстве по указаниям жизни. Поэтому уже Казимир издавал свой судебник, «согадавши» с князьями и панами-радою Великого княжества и «со всем поспольством». Подобным же образом поступал и Сигизмунд I. Разбирая в январе 1514 г. одно казусное дело и не зная, как его решить согласно с существующими обычаями, Сигизмунд отложил его решение до будущего великого сейма, на котором пожелал переговорить об этом «со всею землею». Приступив к кодификации существующих законов и юридических обычаев, Сигизмунд счел нужным пользоваться в этом деле экспертизою станов сейма и их прямым участием. Так поступал он и позже. На Берестейском сейме 1544 г. господарь издал «уставу» относительно порядка переписи шляхетских имений в том именно роде, в каком пожелали станы сейма, и такие же «уставы» относительно несения мещанами военной службы с земских имений, о прекращении выдачи из канцелярии «заручных листов» по заочным жалобам, о неподсудности шляхты суду духовному по светским делам, о привлечении мещан к земскому суду по делам о грабежах и ранах, нанесенных шляхте и ее подданным, о прекращении вызовов на суд в Польшу и т. д. Можно сказать, что участие сейма в законодательстве при Сигизмунде стало обычным явлением. Оставалось только формально признать за сеймом право участия в законодательстве, что и сделано было во втором Статуте 1566 г.

Так великий вальный сейм Литовско-Русского государства при Сигизмунде I по значению своему близко подошел к польскому сейму. Но при всем том он все еще разнился от польского сейма. Дело в том, что хотя рядовая шляхта и заняла на нем постоянное место, но не играла еще первенствующей роли, как на польском сейме. Почин, главная роль, решающий голос в сеймовых постановлениях принадлежали большею частью панам-раде. Даже те постановления, инициатива которых исходила от шляхты, разрабатывались большею частью в кругу панов-рады. Если шляхта по временам выступала активно, то главным образом потому, что в ее «коле» была значительная часть аристократических элементов, не вошедших в раду, княжат и панят. В кругу князей и панов, таким образом, лежал центр политической тяжести Литовско-Русского сейма при Сигизмунде I. Великий вальный сейм по существу своему в рассматриваемое время был полным собранием господарской рады, пополненным всеми аристократическими элементами, не вошедшими в ее состав, совещающимся в присутствии шляхты и до известной степени прислушивающимся к ее желаниям и мнениям. Какую роль играла знать на великих вальных сеймах того времени, об этом дает понятие заявление пана Альбрехта Мартиновича Гаштольда одному поляку. Пан говорил, что шляхта занимает на Литве иное положение, чем в Польше; «и сеймы наши отправляются совершенно иначе: что решается господарем и панами-радою, то шляхтою обязательно принимается к исполнению; мы ведь приглашаем шляхту на наши сеймы как будто бы для чести, на самом же деле для того, чтобы всем явно было то, что мы решаем». В этом заявлении несомненно есть преувеличение. Шляхта вовсе уже не была такою пассивною и по временам отказывала в своем согласии, расстраивая планы господаря и панов-рады. Таким образом, например, на Виленском сейме 1521 г. шляхта отвергла проект посылки ее на украинные земли на гарнизонную службу на том основании, что она дала уже серебщину для найма на эту службу жолнеров. В 1532 г. рыцарство Великого княжества Литовского не захотело «призволить» на войну с волошским воеводою, для которой король просил у литовцев помощи, и Литва осталась в мире с воеводою. Но в общем при всем том нельзя не признать, что при Сигизмунде главную, преобладающую роль на сейме играли вельможи и многие постановления выступают как постановления господаря и панов-рады на сеймах.