Очерки и почерки

Мотоциклидзе(мечтательно).Люблю я тебя, Мариш, и все тебя здесь любят… хорошая из тебя мать-героиня вышла бы…

Марина(мечтательно).Может, еще выйдет…

Мотоциклидзе(бешено).Не выйдет! Ничего не выйдет! У Прута всё выйдет. У нас никто не выйдет… (Хрипит. Затихает.)

Марина.Милый… (Поняв.)Любовь — всегда любовь! Смерть — всегда смерть! (Застывает в красивой позе.)

Занавес

Погибель третья

Сверхмрак. Безвыходность доходит до предела и переходит его.

Майнриддер, Жюльвернский, Затяжной, Стыдоба, Бонжур, Гаудеамус Игитур(хором).И мы, Прут, тоже! (Дружно вымирают.)

Колобок(один, мечтательно).А у меня была тетя в отделе распространения. И уж она печатала, печатала, печатала. (Заходится.)

Занавес

Ввиду отсутствия живых героев пьеса на этом кончается.

•

А. Володин

Пять суток, или утро вечера мудренее

Это было вечером, и этот вечер был похож на другие вечера, на два, на три, на пять вечеров. Шел снег. Он, как всегда, напоминал прохожим о первой любви и незаконченном среднем образовании.

Сутки первые.Освещается просцениум. На ящике с «эскимо» обнявшись сидят Любкови Зина.Оркестр тихо играет что-то такое.

Зина(после паузы).Только ты не думай, что я со всяким покупателем так сяду.

Любков.А я и не думаю.

Зина.Просто каждой женщине в такую погоду хочется, чтобы на сердце тепло было. Ну, вот и… А вообще-то я — член профсоюза. И у меня нагрузка — касса взаимопомощи.

Любков.Оно и видно.

Зина.Злой ты, Сева.

Любков.Ну что ты, Зиночка… (Гладит ее по голове, целует в щеку, ударом локтя в грудь сшибает Зину с ящика и медленно уходит.)

Зина(лежа на снегу).Ну и черт с тобой! Кому «эскимо», пломбир, сливочный, фруктовый! (Плачет.)

Сутки вторые.Почти тот же вечер. Продолжает идти снег. Прохожие вспоминают, что когда-то они были дошкольниками. Любковидет через сцену, осматривается.

Любков.Сорок лет, всего каких-то сорок лет. Вот в этом доме был наш детский сад. Мне было пять, ей — тоже пять. Как ее звали? Муся? Дуся? Боже мой, как я любил ее! Как она любила меня! Наши стульчики всегда стояли рядом. И эта песенка… (Тихо, проникновенно поет.)

Как на Тусины имениныИспекли мы каравай,Вот такой вышины!                      (Показывает.)Вот такой ширины!                      (Показывает.)

Через сцену медленно идет Туся.Она недоверчиво вглядывается в Любкова.

Любков(поет).

Каравай, каравай,Кого любишь, выбирай!

Туся.Сева! Севочка! (Бросается ему на шею.)

Любков(он должен допеть):

Я люблю, признаться, всех,Но вот эту — больше всех.

(Обнимает Тусю. Бурная музыка, переходящая в эротику.)

Сутки третьи.Комната Туси. Опять поздний вечер. За окном все еще идет снег. На окне сидят Любкови Туся.

Туся.

А помнишь, ты хотел стать академиком…

Любков(мрачно).Стал.

Туся.И летчиком…

Любков.Летал.

Туся.И шахматистом…

Любков.Играл…

Туся.И драматургом…

Любков(садится спиной к ней).Хлебал…

Туся.Сева, ты плачешь? Сева, что случилось?

Любков.Ничего не случилось…

В комнату вваливается совершенно пьяный Игорьс девушкой.

Игорь.Ба-ба-бабушка, я пьян! А это Ма-маруся!

Девушка.Ваш Игорь какой-то псих! Меня зовут Валя!

Игорь.Это т-тебе к-кажется…

Девушка.Абсолютный псих! Завтра зачет, а он ни бум-бум!

Любков.Это я беру на себя!

Сутки четвертые.Еще более поздний вечер. Но снег все так же идет. Та же комната, но все по-другому. Протрезвевший Игорьусиленно занимается. Валяв стороне изучает английский язык. Туся

работает над собой.

Любков(глядит на них весело).Вот это я понимаю!

Игорь.А знаете, вы — занятный дядька! С одной стороны — вроде положительный, а с другой — вроде отрицательный…

Туся(строго).Игорь!

Валя.Ит из Псих-о-Пат! Энд Психо Паташон!

Все не смеются.

Любков.Ну вот что, я пошел! (Встает, одевается.)

Туся.Сева, ты куда?

Любков(зло).Ты хочешь знать? Изволь, я скажу тебе. Я иду на крышу сбрасывать снег. Дело в том, что я не академик, не герой, не мореплаватель, а… дворник. Прощай, я люблю свое дело!

Туся поспешно одевается.

Куда ты?

Туся.Я с тобой на крышу!

Объятие. В суматохе Игорь целует Валю.

Валя.Ахалпел? Адзынь!