Очерки японской литературы

Точно так же, совершенно иной характер носит в «Яма­то» взаимоотношение стихов и прозы в отдельном рассказе. В «Исэ» это органическое сочетание двух типов речи; про­за естественно переходит в мерную речь, эта последняя так же естественно переходит снова в прозу. В «Ямато» сти­хотворения играют уже значительно иную роль: они толь­ко дополняют или, вернее, украшают собою прозаический рассказ; они не входят в состав повествования, подчерки­вая его лирические моменты; они не помогают развитию фабулы, как в «Исэ», но лишь в лучшем случае иллюстри­руют эти моменты или просто к ним присоединяются. Рассказ без них существовать может: фабула особенно не пострадает от их удаления. Сущность «Ямато» — снабжен­ное стихотворениями фабулистическое повествование; сущность «Исэ» — явленная в стихах и прозе лирическая повесть.

Само собой разумеется, что «Исэ» и «Ямато» стилисти­чески не однородны и по характеру своих рассказов. В «Ямато» мы находим целый ряд форм: тут и рассказы — типа «стихотворения с предисловием», то есть самая эле­ментарная форма «Исэ», тут и более или менее равноправ­ное сочетание стихов и прозы, то есть самый характерный тип «Исэ»; тут и большие фабулистические концепции «Исэ», только с осложнением повествовательного элемента и ослаблением лирического; и, наконец,— дальнейший шаг, рассказы с доминирующей прозаической формой и с низве­дением стихотворения до уровня простого украшения рас­сказа. Надо думать, что рассказы этого последнего типа — стилистически наиболее характерны для

«Ямато-моногатари». В них то новое, что это произведение дало японской повествовательной литературе.

Таким образом, получается некий абрис (весьма пред­варительный) схемы развития японского повествовательного жанра, по крайней мере, — по одной его линий: отда­ленным его источником, стоящим в совершенно ином жан­ровом плане, является танка, с ее повествовательными воз­можностями; эти же танка, но уже с осуществленны­ми и развернутыми повествовательными возможностями, дают моногатари — повесть типа «Исэ», причем участие та­ких танка как равноправного начала придает всему повест­вованию своеобразный лирический колорит; усиление чисто Повествовательного элемента, выдвигающего на нервый план прозу, приводит к повести типа «Ямато-моногатари». Лирическое стихотворение, лирическая повесть и фабулистическая повесть — вот схема эволюции японского романа.