Очерки истории чумы. Книга II. Чума бактериологического периода

Его Высочеству Принцу Александру Петровичу Ольденбургскому.

Докладная записка Статского Советника Панафидина (получена 26.03.1897 г.)

Во исполнение приказания ВАШЕГО ВЫСОЧЕСТВА принимаю смелость доложить письменно соображения, каковые я имел честь, 21 сего марта, докладывать устно, по предмету проекта «Временных правил об употреблении чинами карантинной стражи оружия при исполнении служебных обязанностей в местах обнаружения чумной заразы и вообще в местностях, признанных в этом отношении опасными», — к каковым местностям может быть отнесена и персидско-афганская граница со стороны Каспийской области. Для выяснения обстоятельств дела позволяю себе коснуться трех вопросов:

1. Существует ли в настоящий момент опасность занесения чумы из Афганистана в Персию, или иначе: существует ли ныне чума в Афганистане, и если нет, то когда можно ожидать ее.

2. В каком положении будет находиться наш отряд, расставленный по границе двух мусульманских государств, каковы будут отношения к нему Правительства, властей и населения.

3. Возможно ли при таком положении избегнуть столкновений, последствия коих могут быть настолько важны, что изменят политическую карту этой части Азии.

Для решения в том, существует ли в настоящий момент чума в Афганистане, достаточно рассмотреть имеющиеся по этому предмету данные.

Первые сведения о появлении чумы в Кандагаре были сообщены разведчиком Генерального Консульства в Харасане, сообщившем, что в названном городе, до 17 января умерло от чумы 36 человек, а в начале февраля, по тем же сведениям, смертность от чумы в Кандагаре составляла 2–3 человека в неделю. Затем политический агент в Бухаре сообщил, что, по слухам от 19 декабря, чума появилась, будто бы в Кандагаре. Этим пока исчерпываются все данные, говорящие о существовании чумы в Афганистане.

Очевидно, что данных этих слишком недостаточно для того, чтобы заключить по ним о существовании эпидемии в Афганистане. Действительно, если б таковая существовала там с декабря или с января, то ныне она приняла бы такие размеры, каковые обнаружились бы сами собой и сказались бы в бегстве и панике среди населения, в преувеличенных слухах о смертности и т. п. Так как таких явлений пока не наблюдается, то с большою вероятностью можно допустить, что разведчик наш был введен в заблуждение, которое тем более извинительно, что в определении чумы ошибаются и врачи. Итак, на основании изложенного осмеливаюсь заключить, что в настоящий момент нет достаточных поводов к тому, чтобы сказать, что чума существует в Афганистане. Можно только с вероятностью сделать одно предположение: если с наступлением жаркого времени эпидемия не прекратится в Индии, то вопрос ее занесения через Афганистан по оживленной Герато-Мешедской дороге есть вопрос времени, может быть, очень даже отдаленного, а может быть — и более близкого.

По компетентному мнению Начальника Закаспийской области, ввиду капризного хода чумной заразы, нельзя определить, сколько времени командируемым нами в Персию чинам придется там оставаться: может быть, полгода, а может быть, несколько лет. Но, во всяком случае, можно сказать, что ход чумной эпидемии будет гораздо тише последней холерной эпидемии, проникшей в наши пределы также этим путем.

Обращаясь затем ко второму вопросу, о положении нашего отряда, необходимо, прежде всего, установить некоторые данные в настоящее время окончательно выяснившиеся.

Предложение наше о командировании врачей и казаков на персидско-афганскую границу было первоначально встречено Тегеранским Правительством очень сочувственно. Но затем под влиянием духовенства, некоторых приближенных и англичан, — представивших нашу готовность бескорыстного участия в великой задаче охраны не только Империи и Персии, но и Западной Европы от проникновения эпидемии, под видом завоевательных замыслов, Е.В. Шах, по-видимому, раскаялся в этой готовности. Такая перемена в настроении Шаха отразилась и не преминет сказаться еще в более определенной форме на положении горсти наших храбрецов, рассыпанных вдоль персидско-афганской границы.

А положение таково: при двуличности и неразборчивости в средствах Персидского Правительства, распространяя о целях движения нашей охраны ложные сведения. И такое положение может длиться, как упомянуто выше, от полугода до нескольких лет. При таких обстоятельствах и в течение столь долгого времени, нет никакой надежды на то, чтоб дело обошлось без осложнений. А введение новых правил по охране границы только ускорит кризис, и если бы притом пролилась русская кровь или нанесено было какое-либо оскорбление нашей чести, то военная экспедиция станет неизбежной. Трудность настоящего положения не ускользнула от прозорливости Начальника Закаспийской области, который, говоря о том, что если б наша помощь не была принята Персидским Правительством добровольно, и ввиду необходимости оказать ее насильственно, — то мы должны будем удалить персидские войска из Турбети-Джамского и Сарахского районов и двинуть в Турбети-Джамский район отряд в 2 батальона, 4 сотни и 8 горных орудий. Остается последний вопрос — каковы бы были последствия военной экспедиции, вызванной ли как репрессия, или же в видах необходимости оказать нашу помощь Персидскому Правительству насильственно.

Неизбежным последствием такой экспедиции было бы немедленное занятие англичанами портов Персидского побережья, на что они имеют полную возможность и средства. А это угрожало бы целостности Персии и повело бы к конфликту с англичанами, последствия которого трудно предвидеть, но к которому надо быть готовым. И таким образом великая мирная задача по охране Империи и остальной Европы от занесения чумной заразы превратилась бы в вооруженную борьбу, т. е. в этом отношении были бы достигнуты обратные результаты. При таком положении дела является вопрос: каким образом достигнуть охраны Империи от чумной заразы не усложняя задачу эту конфликтом, не подвергая опасности нашу охрану, и не нарушая нашего достоинства отозванием посланной уже части из пределов Персии.

По этому предмету принимаю смелость почтительнейше повергнуть на благоусмотрение ВАШЕГО ВЫСОЧЕСТВА нижеследующие соображения.

По имеющимся данным, Персидское Правительство поручило уже охрану границы своим казакам, под начальством нашего офицера.

Как известно, персидские казаки — наиболее дисциплинированное и лучшее войско в Персии. Пока чума не появилась в Афганистане, охрана может быть ограничена и этим; наши же казаки могли охранять местность со стороны Пули-Хатуна до персидского селения Зур-Абад, а со стороны Асхабада до города Кучана, как проектировал ранее генерал-лейтенант Куропаткин, доносивший, между прочим, от 16 февраля, Начальнику Главного Штаба следующее: «Очевидно, однако, что даже при тайном противодействии нам, мы не могли двинуть в глубь Персии наших 140 казаков, разбитых на две группы, отделенных одна от другой на сотни верст. Поэтому мною и было предложено как предварительная мера передвижение командируемых нами чинов со стороны Пули-Хатуна до персидского селения Зург-Абад, а со стороны Асхабада до города Кучана, т. е. до таких пунктов, в которых наши командируемые чины, вследствие близости к границе, могли бы считать себя в относительной безопасности. Если бы выяснилось, что Персидское Правительство действительно вернулось к намерению оказывать командированным чинам полное содействие, мы можем ограничиться тем же самым составом командированных чинов, который уже был определен».

Таким образом, наша охрана, оставаясь в Персии, будет, до известной степени гарантирована от случайностей, будучи наготове исполнить свою задачу по первому требованию, и с получением положительных сведений о появлении чумы в Афганистане, наша часть, и даже усиленная, может быть быстро передвинута в намеченные заранее генерал-лейтенантом Куропатки-ным пункты, причем могут быть применены проектированные правила охраны без изменений или с изменениями, которые будут выработаны заранее. И тогда Персидское Правительство, убедившись на факте в нашем миролюбии и искренности, и ввиду надвигающейся опасности, само будет радо нашему содействию, и козни английских агентов падут сами собой.

Ввиду медленности движения чумной заразы мы всегда успеем, при первых точных сведениях о появлении чумы в Афганистане, выставить нашу охрану, заранее, разумеется, подготовившись к этому.

Почтительнейше представляя изложенное на благоусмотрение ВАШЕГО ВЫСОЧЕСТВА, имею честь присовокупить, что согласно приказанию ВАШЕГО ВЫСОЧЕСТВА, настоящий доклад представлен мною и его Сиятельству, Господину Управляющему Министерством Иностранных дел.

Санкт-Петербург, 25 марта 1897 г.