Очерки истории Франции XX–XXI веков. Статьи Н. Н. Наумовой и ее учеников

Послевоенные либералы из группировок умеренных вкладывали в понятие демократии исключительно политический смысл. Однако «независимые», признавая, что современное государство «не может не заниматься социальными проблемами», отошли от классического либерализма. Правда, они выступали лишь за ограниченное вмешательство государства в социальные отношения и сокращение чрезмерных, по их мнению, расходов на социальную сферу, которые, как писала «Франс индепандант» ведут к «излишнему расточительству» государственных средств», «влекут за собой инфляцию» и «давят на национальную экономику как гора свинца, ускользая при этом от всякого серьезного контроля»[209]. Но «независимые» были вынуждены учитывать новые социально-экономические процессы, развернувшиеся в послевоенном мире, и изменения в социальной психологии масс. Они видели рост популярности тех партий, которые осуществили широкое социальное законодательство (коммунистов, социалистов, МРП, голлистов). В этих условиях, по признанию одного из лидеров либералов Ж. Ланьеля, было невозможно и не нужно «восстанавливать архаический либерализм III Республики»[210]. Слова Ж. Ланьеля симптоматичны: «независимые» постепенно включают в свой программные документы социальные разделы, посвященные проблемам жизнедеятельности трудящихся, однако они неконкретны, их положения расплывчаты, не проработаны. Например, на I съезде СНИП в 1954 г. «независимые» высказывались за «необходимость добиться более интенсивного строительства жилья, стабильности рабочих мест, гарантировать продвижение по службе и повышение оплаты труда»

[211]. Однако обещания трудящимся «лучшей жизни» не подкреплялись конкретной программой по их выполнению. Достаточно ясно звучат только две мысли: социальные реформы, если уж их приходится проводить, должны быть недорогими и способствовать установлению классового согласия и социального мира как в стране, так и на производстве.

Либеральные взгляды «независимых» проявились также в их подходе к «школьному вопросу». В программе СНИП, в выступлениях депутатов «независимых» в парламенте, в газетных статьях лейтмотивом звучала идея о «свободе образования», т. е. сосуществования частных религиозных и государственных школ. Когда в Национальном Собрании 10 сентября 1951 г. на голосование был поставлен законопроект депутата МРП Баранже о предоставлении государственных субсидий частным религиозным учебным заведениям, все «независимые» голосовали за него.

В системе образования «независимые» предполагали свести роль государства к минимуму. Оно должно лишь следить за тем, чтобы «уровень и характер образования соответствовал и двум главным национальным задачам: укреплению обороны страны и обеспечению достойной роли Франции среди других стран»[212]

. Право выбора школы «независимые» считали «личным делом каждого» и предоставляли семье. «Свободный выбор школы – естественная прерогатива семьи. Мы считаем, что сосуществование публичного и частного образований совершенно необходимо»[213], – говорил один из деятелей СНИП Р. Брюнель. Наличие частных школ представлялось «независимым» прочной гарантией против «монополии государства на образование, несовместимой с демократическим режимом»[214].

Во внешнеполитических вопросах «независимые» выступали за упрочнение роли Франции на европейском континенте, резко критиковали СССР, утверждая, что он «представляет большую опасность всему человечеству, т. к. он опирается на коммунистическую идеологию, в природе которой лежит захватническая политика»[215]; требовали «сохранения своих [французских. – Н.Н.] владений» в колониях и призывали «осуществить репрессии против восставших африканцев» [в Алжире. – Н.Н

.][216]. Колониализм и антисоветизм СНИП дополнялся атлантизмом – приверженностью американскому внешнеполитическому курсу и полной поддержкой деятельности НАТО. В США «независимые» видели «гаранта безопасности свободного мира»[217]. СНИП приветствовал начало западноевропейской экономической интеграции в лице учрежденной в 1951 г. шестью странами Европейской организации угля и стали, рассматривая объединение Европы как возможность «сообща противостоять давлению Советского Союза»[218].